51 
Мы сидим у Марва дома, по телику идут «Спасатели Малибу». Звук выключен – все равно нам плевать на сюжет и реплики героев.
Играет любимая группа Марва – «Ramones».
– А можно я что-нибудь другое поставлю? – интересуется Ричи.
– Валяй, Прайора можешь поставить, например, – лениво отвечает Марв.
До чего мы дошли – даже Джими Хендрикса называем Ричардом Прайором.
Начинается «Purple Haze», и Марв вдруг вспоминает:
– А Одри-то где?
– Да здесь я, – отвечает ее голос.
Одри заходит в комнату.
– Слушайте, а чем так воняет? – вдруг спрашивает Ричи и морщится. – Знакомое амбре, кстати…
Марву вонища тоже что-то живо напоминает, и он обвиняюще тычет пальцем в меня:
– Ты что, Швейцара сюда привел?
– Ну, он такой расстроенный был, когда я собрался уходить, я и…
– Что «и»? На фига мне сдалась твоя псина?
Швейцар сидит у открытой двери и внимательно наблюдает за разговором.
Воспользовавшись паузой в диалоге, он принимается облаивать Марва.
Кстати, больше Швейцар ни на кого не гавкает. Только на него.
– Видишь – я ему не нравлюсь, – недовольно замечает мой друг.
– Гав! Гав! Гав! – выражает свое отношение пес.
– А все потому, что ты на него косо смотришь и всякие гадости говоришь! Между прочим, он все понимает!
Мы бы спорили еще долго, но Одри уже раздала карты.
– Господа? – вежливо кашлянув, приглашает она к игре.
Все садятся, я беру свои карты.
На третьем круге мне сдают трефового туза.
«Отец О’Райли», – думаю я.
– Марв, что ты в воскресенье делаешь?
– В смысле, что я делаю в воскресенье?
– А как ты думаешь, в каком смысле я спрашиваю?
– Ты что, совсем больной? Эд спрашивает, занят ты или нет, – вмешивается Ричи.
Теперь Марв обиженно тычет пальцем в Ричи. Присутствие Швейцара явно провоцирует в нем агрессию.
– Аты, Прайор, не встревай. – Марв переводит перст указующий на Одри: – И ты тоже!
Одри в полном шоке:
– А я-то, черт побери, что тебе сделала?
Я снова влезаю в разговор.
– В общем, я не только Марва хотел спросить. Вы мне все трое нужны, – многозначительно говорю я, положив карты рубашкой вверх и оглядывая компанию. – Хочу попросить вас помочь в одном деле.
– Это в каком же? – интересуется Марв.
Мои друзья настораживаются.
Ждут объяснений.
– В общем, я тут подумал… А не пойти ли нам всем вместе, – начинаю частить я, – в церковь.
– Что?!
– А что такого? – оказываю я мужественное сопротивление.
Марв явно не может оправиться от потрясения:
– На фига нам идти в церковь?
– Ну, короче, есть тут один священник…
– Он что, из Честера?[8]
– Нет…
– А что за Честер? – спрашивает Ричи, но ответа, конечно, не получает.
В принципе, ему тоже не особо интересно, так что вопрос снимается сам собой.
Наконец слово берет Одри. Она, как всегда, высказывается очень здраво:
– И все-таки, с какой целью мы туда пойдем?
Думаю, Одри сообразила, что тут не обошлось без трефового туза.
– Ну, этот священник… он нормальный дядька такой. И я подумал, отчего бы не сходить. Просто развеемся…
– А он? Тоже пойдет в церковь? – Марв снова тычет в Швейцара.
– Естественно, нет!
Спасение приходит от Ричи. Он, конечно, законченный бездельник, целыми днями пропадает в букмекерской конторе, да и татуировка у него, скажем прямо, кривовато сделана. Но у Ричи есть одно положительное качество: что ни предложишь – он со всем соглашается. И Ричи, как всегда, очень приветливо и по-дружески говорит:
– Да никаких проблем. Я пойду с тобой в церковь. – И добавляет: – Но чисто просто так? Только посмотреть, развеяться?
– Ага, – подтверждаю я.
– Ладно, и я пойду, – подает голос Одри.
Дело за Марвом. Он, бедняга, оказался в крайне щекотливом положении. Идти в церковь Марв, конечно, не хочет. Но понимает, что отказаться тоже нельзя – некрасиво. Поерзав, он наконец вздыхает и цедит:
– Боже, я в это поверить не могу. Церковь, блин… Ну ладно, ладно, пойду. – И сердито хмыкает: – Подумать только: в воскресенье – в церковь! – И осуждающе качает головой: – Что в мире творится?.. Г-господи ты боже мой…
Я поднимаю со стола свои карты:
– Именно, Марв. Господи ты боже мой.
Поздно вечером звонит телефон. Но теперь меня так просто не запугаешь!
– Алло?
– Привет, Эд.
Ф-фух, это мама. Я с облегчением выдьжаю и внутренне готовлюсь к неминуемому артобстрелу. Давненько она не звонила, – сейчас выплеснет на меня двухнедельный, а то и месячный запас желчи.
51 
