56 
– Молодец, все правильно понимаешь, – ехидно говорит он, и я уезжаю.
Милла вся сгорает от нетерпения. Дверь открывается, она выходит, – я даже не успеваю подняться по ступенькам и постучать.
– Привет, Джимми, – улыбается она.
– Привет, Милла.
Я придерживаю дверь, она садится в машину, и мы едем в церковь. В разбитое окно залетает приятный ветерок.
Приезжаем мы без пяти десять, и что же я вижу? Церковь забита людьми под завязку. Даже моя мама пришла – вон, в зеленом платье. Она-то, конечно, здесь не из-за пива. Просто хочет быть в курсе последних событий.
Я с трудом нахожу свободное место и усаживаю Миллу на скамью.
– Джимми, а как же ты? – начинает беспокоиться она. – Где же ты сядешь?
– Не волнуйся, – успокаиваю я пожилую даму. – Где-нибудь да сяду.
Однако это не так-то просто сделать. В результате я присоединяюсь к тем, кому не хватило места, – мы стоим плотной толпой в конце зала.
Все ждут, когда выйдет отец О’Райли.
Часы бьют десять, и колокола заливаются звоном, призывая паству к молитве. Все, абсолютно все – дети, напудренные дамы с сумочками, пьяницы, подростки, прихожане-захожане, неделями не появляющиеся на службе, – благоговейно замолкают.
Отец Томас выходит.
Он выходит, и все ждут, что же он скажет.
Сначала он внимательно оглядывает толпу. А потом приветствует нас своей простецкой, доброй улыбкой и говорит:
– Ну что, здравствуйте всем!
И толпа взрывается криками – и аплодисментами. Все хлопают и радостно вопят, а отец Томас просто сияет – таким я его еще не видел. И это еще не все – оказалось, у священника есть пара тузов в рукаве!
Кстати, он пока еще ничего не сказал.
Даже молитву не произнес.
Он ждет, когда восстановится тишина, а потом вынимает из кармана сутаны губную гармонику. И начинает играть что-то проникновенное. Через некоторое время из зала к нему выходят трое – сущие бродяги по виду, но в костюмах. Один стучит, как в барабан, в мусорное ведро, другой играет на скрипке, а третий – на губной гармонике. Здоровой такой. Музыка разносится по церкви, проникает в каждый уголок. И всеми присутствующими – мной в том числе – завладевает странное чувство. Необычное. Не испытанное дотоле.
Звуки музыки стихают, и толпа снова взрывается аплодисментами. Отец Томас ждет, когда станет тихо.
– Эта мелодия предназначалась Богу. Она пришла от Него – и Ему мы ее посвятили. Аминь, – говорит он.
– Аминь, – откликается толпа.
Отец Томас говорит еще много чего, и мне нравятся его слова и то, как он их произносит. Он совершенно не похож на священников, которые сидят по роскошным церквам, толкают лицемерные речи и грозят всем адскими муками. Отец О’Райли говорит с завораживающей искренностью. Не о Боге, а о людях, о нас, живущих в этом пригороде, что нам нужно держаться вместе. Действовать сообща. Помогать друг другу. Ну и вообще собираться почаще.
– Приходите сюда, в эту церковь, каждое воскресенье, и мы будем вместе, – говорит отец Томас.
Он просит ту самую троицу – Джо, Грэма и Джошуа почитать из Евангелия. Бедняги мямлят и сбиваются, но им аплодируют как героям, и на их лицах читается неподдельная гордость. Даже не верится, что эти парни пытались стрелять у меня мелочь и сигареты.
Я уже некоторое время пытаюсь найти в толпе Тони. Разглядывая сидящих на скамьях людей, встречаюсь глазами с Софи. Она машет мне – привет, мол, – и снова поворачивается к алтарю слушать. А вот Тони я почему-то не вижу…
Под конец службы отец Томас заводит старую, еще со школы знакомую и любимую песню – «He’s Got the Whole World in His Hands». Все подпевают и хлопают в такт, и… ближе к концу мелодии я наконец-то вижу Тони.
Он проталкивается сквозь толпу и становится рядом со мной.
– Привет!
В каждой руке у него по ребенку.
– Лимонад-то будет? Чтоб детям дать?
– Непременно.
Минут через пять отец Томас замечает нас с Тони, как мы стоим сзади, за скамьями.
Песня заканчивается, а молитвы так и не было. И вот Томас О’Райли приступает к самому важному.
– Внимание! Сейчас я буду молиться – вслух. А потом про себя. Все присутствующие вольны молиться так, как пожелают, – говорит он.
Потом он склоняет голову и произносит:
– Благодарю Тебя, Господи. Благодарю за этот момент – и за всех этих чудесных людей. Также возношу Тебе хвалу за бесплатное пиво…
Зал хохочет.
– …А также за музыку и слова, что Ты дал нам сегодня, дабы мы могли восхвалить Тебя. А более всего, Господи, я благодарю Тебя, что сегодня брат мой пришел сюда. И что Ты послал мне некоего человека в ужасной куртке… Аминь.
56 
