Четверть века

(1900—1925)

• Каждый рождается дважды. Не я ли
• В духе родился на стыке веков?
• В год изначальный двадцатого века
• Начал головокружительный бег.
• Мудрой судьбою закинутый в сердце
• Азии, я ли не испытал
• В двадцать три года всю гордость изгнанья
• В рыжих песках туркестанских пустынь?
• В жизни на этой магической грани
• Каждый впервые себя сознает
• Завоевателем древних империй
• И заклинателем будущих царств.
• Я проходил по тропам Тамерлана,
• Отягощенный добычей веков,
• В жизнь унося миллионы сокровищ
• В памяти, в сердце, в ушах и в глазах.
• Солнце гудело, как шмель, упоенный
• Зноем, цветами и запахом трав,
• Век разметал в триумфальных закатах
• Рдяные перья и веера.
• Ширились оплеча жадные крылья,
• И от пространств пламенели ступни,
• Были подтянуты чресла и вздуты
• Ветром апостольские паруса.
• Дух мой отчаливал в желтых закатах
• На засмоленной рыбацкой ладье —
• С Павлом – от пристаней Антиохии,
• Из Монсеррата – с Лойолою в Рим.
• Алые птицы летели на запад,
• Шли караваны, клубились пески,
• Звали на завоевание мира
• Синие дали и свертки путей.
• Взглядом я мерил с престолов Памира
• Поприща западной тесной земли,
• Где в утаенных портах Средиземья,
• На берегах атлантических рек
• Нагромоздили арийские расы
• Улья осиных разбойничьих гнезд.
• Как я любил этот кактус Европы
• На окоеме Азийских пустынь —
• Эту кипящую магму народов
• Под неустойчивой скорлупой,
• Это огромное содроганье
• Жизни, заклепанной в недрах машин,
• Эти высокие камни соборов,
• Этот горячечный бред мостовых,
• Варварский мир современной культуры,
• Сосредоточившей жадность и ум,
• Волю и веру в безвыходном беге
• И в напряженности скоростей.
• Я со ступеней тысячелетий,
• С этих высот незапамятных царств,
• Видел воочью всю юность Европы,
• Всю непочатую ярь ее сил.
• Здесь, у истоков Арийского мира,
• Я, преклонившись, ощупал рукой
• Наши утробные корни и связи,
• Вросшие в самые недра земли.
• Я ощутил на ладони биенье
• И напряженье артерий и вен —
• Неперекушенную пуповину
• Древней Праматери рас и богов.
• Я возвращался, чтоб взять и усвоить,
• Всё перечувствовать, всё пережить,
• Чтобы связать половодное устье
• С чистым истоком Азийских высот.
• С чем мне сравнить ликованье полета
• Из Самарканда на запад – в Париж?
• Взгляд Галилея на кольца Сатурна...
• Знамя Писарро над сонмами вод...
• Было... всё было... так полно, так много,
• Больше, чем сердце может вместить:
• И золотые ковчеги религий,
• И сумасшедшие тромбы идей...
• Хмель городов, динамит библиотек,
• Книг и музеев отстоенный яд.
• Радость ракеты рассыпаться в искры,
• Воля бетона застыть, как базальт.
• Всё упоение ритма и слова,
• Весь Апокалипсис туч и зарниц,
• Пламя горячки и трепет озноба
• От надвигающихся катастроф.
• Я был свидетелем сдвигов сознанья,
• Геологических оползней душ
• И лихорадочной перестройки
• Космоса в «двадцать вторых степенях».
• И над широкой излучиной Рейна
• Сполохов первых пожарищ войны
• На ступенях Иоаннова Зданья
• И на сферических куполах.
• Тот, кто не пережил годы затишья
• Перед началом великой войны,
• Тот никогда не узнает свободы
• Мудрых скитаний по древней земле.
• В годы, когда расточала Европа
• Золото внуков и кровь сыновей
• На роковых перепутьях Шампани,
• В польских болотах и в прусских песках,
• Верный латинскому духу и строю,
• Сводам Сорбонны и умным садам,
• Я ни германского дуба не предал,
• Кельтской омеле не изменил.
• Я прозревал не разрыв, а слиянье
• В этой звериной грызне государств,
• Смутную волю к последнему сплаву
• Отъединенных историей рас.
• Но посреди ратоборства народов
• Властно окликнут с Востока, я был
• Брошен в плавильные горны России
• И в сумасшествие Мартобря.
• Здесь, в тесноте, на дне преисподней,
• Я пережил испытанье огнем:
• Страшный черед всеросийских ордалий,
• Новым тавром заклеймивших наш дух.
• Видел позорное самоубийство
• Трона, династии, срам алтарей,
• Славу «Какангелия» от Маркса^[24],
• Новой враждой разделившего мир.
• В шквалах убийств, в исступленьи усобиц
• Я охранял всеединство любви,
• Я заклинал твои судьбы, Россия,
• С углем на сердце, с кляпом во рту.
• Даже в подвалах двадцатого года,
• Даже средь смрада голодных жилищ
• Я бы не отдал всей жизни за веру
• Этих пронзительно зорких минут.
• Но... я утратил тебя, моя юность,
• На перепутьях и росстанях Понта,
• В зимних норд-остах, в тоске Сивашей...
• Из напряженного стержня столетья
• Ныне я кинут во внешнюю хлябь,
• Где только ветер, пустыня и море
• И под ногой содроганье земли...
• Свист урагана и топот галопа
• Эхом еще отдается в ушах,
• Стремя у стремени четверть пробега,
• Век – мой ровесник, мы вместе прошли.

16 декабря 1927

  60