95 
— Еще что скажешь?
Подала Пиркко платок и, поддев волос тонкой лучиной, переложила на белую ткань, завернула бережно. Колдунья же, бросив на кейне быстрый осторожный взгляд, сказала:
— Близко стоит этот человек. Веришь ты ему, кёниг.
— Еще что?
Сверток с волосом Вилхо в кошель убрал.
Пригодится.
— Он не высок. И не стар… — потрогала колдунья желтый клык. — Вижу, что черен он… злоба лютая его точит… зависть… жадность…желает он получить чего-то, что ты имеешь…
Охнула Пиркко, закрыв ладошкой рот. Верно, и ей то же самое имя на ум пришло.
Черен, значит…
…и вправду черен, что душой, что обличьем.
…и завистлив, как бывают завистливы низкие люди.
…и Пиркко, птичку ненаглядную, своей мыслил.
— Спасибо, — ответил кёниг вёльхо и, стянув с пальца перстень с крупным красным камнем, отдал. Поднялась колдунья, спрятала перстень в рукав и, поклонившись низко, ушла. У самой двери оглянулась она на Пиркко, видать, что-то сказать хотела, но не осмелилась.
— Видишь, — жена присела рядом, прижалась, обняла. — Правду тебе эта мудрая женщина сказала… желает Янгар твоей смерти.
Верно. И горько от того.
— Но почему? — Вилхо откинулся на подушки и сам потянулся за вином. Пересохло вдруг в горле. — Я был добр к нему…
Вздохнула Пиркко и шепотом сказала:
— Змей он… мой отец… он очень волнуется за тебя. И потому подкупил одного раба, который служит в доме Янгара… а тот раб…
Ее голос звучал тише и тише, и Вилхо приходилось наклоняться, чтобы расслышать слова.
— Мстит Янгар, что волей кёнига вырезан был тринадцатый род, — завершила Пиркко свой рассказ. — Мне не веришь — отца моего спроси… он помнит, как это было.
И не просто помнит. Ерхо Ину верно служил отцу Вилхо.
Оттого и вознесся род высоко, поднялся над другими… и немало земель, Полозам принадлежащих, к Ину отошло. И немало золота осело в их сундуках… а теперь вот.
— Это ведь отец, а не мы, — пробормотал Вилхо. И гневом полыхнули глаза жены.
— Думаешь, ему есть дело? Он мести желает. Змею ты пригрел на груди своей, муж мой.
И ледяные ладони Пиркко сдавили виски.
— Не отступится от мести Янгар. А ты… вспомни, из-за чего началась та война… отец сказал, что Печать так и не нашли…
Хотел отвести Вилхо взгляд, но не смог.
— Янгар знает, где она…
…верно. Знает.
Не может не знать.
Но молчит.
Прячет от своего кёнига… змея, как есть.
— …он не скажет, — шепот Пиркко доносился издалека. — Имея возможность исцелить тебя, он будет смотреть, как ты умираешь, муж мой… смотреть и радоваться… твоим мучениям радоваться…
Не бывать такому.
Глава 32. Ловушка
Эхо шагов растаяло, не добравшись до колоннады.
Солнце, пробиваясь в затянутые морозной росписью окна, путалось в пыльной паутине капителей. И бледной тенью скользило по-над гладким полом шелковая шаль Пиркко.
Алая.
Ткань была яркой, словно пламя.
И пламя же в каминах приседало, словно кланялось кейне.
Дрожала струна далекого голоса, который старательно выводил полузабытые слова древней песни. И Янгхаар Каапо пытался отрешиться от недоброго предчувствия.
В этой части дворца ему редко доводилось бывать.
И ныне она была пуста. Безлюдна.
И эта тишина настораживала.
— Ты мне не веришь, — Пиркко оборачивается. Лицо ее покрыто толстым слоем серебряной краски. Губы белы. В черных волосах сияют алмазы.
Чудо как хороша кейне Пиркко.
— Я тебе не верю, — соглашается Янгхаар, добавляя. — Я никому не верю, благая кейне.
— Зря, — она позволяет подойти близко и касается разрисованной серебром ладонью его лица. — Сегодня я помогу тебе. А завтра…
В синих глазах клубится туман.
И розовый язычок касается верхней губы, оставляя на белой краске проталину. И это крохотное пятнышко не портит совершенства облика кейне.
— Или не завтра? Я ведь помогаю. Разве не так? — она убирает руку.
Так.
Наверное.
Записка была краткой.
Кёниг Вилхо желает видеть Янгара.
И отблагодарить за долгую службу.
Он готов исполнить любую просьбу… Янгар ведь знает, о чем просить?
— Не верь ей, — Кейсо прочел записку дважды. Он тер бумагу, точно желая раздавить такие аккуратные буквы. Почерк Пиркко был идеален, как и она сама. — Эта тварь тебя погубит.
95 
