Последние отзывы

  2  

Всех погубит она. Выморозит.

Шло время.

Рос живот у хааши-келмо.

И все чаще звенели небеса грозами далекими, сверкали белыми молниями, что вылетают из-под небесного молота. Видать, уговорил Укконен Туули кузнеца. И тот спешил, ковал для человеческой женщины крылья…

Да только не становилось спокойнее людям.

Уйдет она. А что будет после?

Не захочет ли вернуться?

Отомстить за прошлые обиды?

И каждый вдруг вспомнил все зло, которое прежде чинил, зная, что не посмеет безымянная ответить… кем она была? И кем стала? И кем еще станет, если дозволить?

Не колдовство, но страх менял людей.

Зверели.

Тогда-то и решено было: выкопать на лесной поляне глубокую могильную яму, выслать ее можжевеловыми ветками да суходольником, что дурманит разум. Оставить в яме семью семь кувшинов с водой, и семью семь хлебов.

А сверху, как водится, курган насыпать.

И пусть гуляет ветер. Пусть зовет возлюбленную, да всем известно: нет ветрам под землю ходу.

Не найдет Укконен Туули свою женщину.

Решит, что не дождалась, да вернется на небеса, забудет о неверной…

…а и светлые боги на людей не прогневаются, что на роженицу руку подняли.

Так и сделали.

Обрядили несчастную в наряд похоронный. Заплели ей семь кос, на семь дорог посмертных. Обвязали ноги свежими оленьими шкурами. И живот поясом змеиным заперли.

Плакала хааши-келмо, умоляла пощадить, если не ее, то хотя бы дитя нерожденное. Руки женские к животу тянула, показывала, что шевелится он, но не нашлось жалостливых.

Всяк за своих детей боялся.

И встал посреди поляны новый курган, высокий, черный, и сколь ни сеяли на нем траву — не прорастала. А из кургана будто бы голос доносился, сначала плач, после — крик да такой, что сбежались на него волки со всей округи, и три дня выли, не замолкая.

Копали.

Пытались добраться до той, что звала…

А после раздался плач младенческий. И больше не кричала хааши-келмо, но пела колыбельные… долго пела. Только и у нее иссякли силы. Случилось это перед самой беззаконной ночью.

Вновь упала на землю беспроглядная тьма.

И спустился Укконен Туули. Спешил он, подгонял черного волка, который и без того тенью летел по-над землей. Прижимал сын Акку к груди серебряные крылья, легкие, как звездный свет, и крепкие, будто Северные горы.

Улыбался, грозный, предвидя встречу.

И с нежностью трогал огненную искру, которую носил на груди.

Спешил, но опоздал.

Пустым был дом. И никто не вышел на зов. Напрасно метался по снежным сугробам волк. Звал свою женщину сын Акку. Но молчание было ответом. И гнев прорастал в сердце, которое прежде не ведало такой боли.

Может, и вправду ушел бы Укконен Туули на небеса, поверив, что предала его возлюбленная, да только услышал он горестный плач. Не человек — волчица сидела у кургана. Выла. И скребла когтями мерзлую землю. Понял тогда Укконен Туули, что произошло.

Ударил он по кургану белой молнией.

Обрушился всей яростью ветра грозового.

Клыками вьюги вцепился. Грыз. Рвал. Терзал нещадно. Сам себя ранил, и черная кровь бездны падала на землю, ее отравляя. Отступила земля, признав за сыном Акку право спуститься. Вернула возлюбленную, да только поздно. Мертва была хааши-келмо. Молчало ее сердце. И губы, сколь ни целовал их Укконен Туули, оставались холодны, не принимали назад подаренную искру.

Упали небесные крылья.

И положил на них Укконен Туули жену, сам же лег рядом, уговаривая вернуться с запретного пути. Пусть бы всего на миг.

Услышав мольбы его, сжалился Пехто, хозяин подземного мира, отпустил ненадолго душу хааши-келмо. Верно, отдал бы и вовсе, но не имел такого права: и боги подчиняются законам.

— Ты вернулся, — сказала хааши-келмо, заглянув в черные, словно первозданная бездна, глаза возлюбленного. — Я знала, что ты вернешься за мной. И ждала.

— Я принес тебе крылья.

Улыбнулась она и покачала головой: уже почти дошла душа, ступила на мост костяной, вдохнула горький туман Черноречки и отдала воде свое отражение. Скоро и вовсе забудет она, кем была. Умоется мертвой холодной водой и, очистившись от бед и страданий, переродится.

И судьба ей — вернуться на землю в новом обличье.

Знал Укконен Туули, что будет к ней милостив хозяин подземного мира.

Подарит иную, красивую жизнь.

Да и другие боги присмотрят… есть такие люди, о которых говорят, что будто бы сама Лиепе, мать всего сущего, их при рождении поцеловала. Удачливы они. Красивы. Здоровы. И горести, беды обходят их стороной.

  2