Последние отзывы

  82  

Они сели за давно накрытый стол — Лиза наверняка ждала его к обеду. Она сидела напротив него, вытянув перед собой кверху ладонями руки. Как будто просила, чтоб он протянул ей навстречу свои.

Алена болтала обо всем понемногу. Комментировала последний роман Апдайка в «Иностранке», с юмором рассказывала о «галактике киносозвездий, сиявшей на небосклоне древнего Янтарного берега», потом принялась пересказывать Лизе содержание последней картины Плетнева. Лиза кивала головой, слушая и не слыша Алену.

Плетневу было жалко тишины, которую нарушила его жена. Она разрушила что-то… Он взглянул на Лизу, заметил белые ниточки морщин на ее высоком загорелом лбу. Раньше он их не замечал. Или они появились только сейчас?..

Чай пили под вишней — так захотела Алена. Лиза часто и надолго оставляла их одних. Она молча уходила и так же молча возвращалась то с банкой варенья, к которому никто из них так и не притронулся, то с чашкой молока, то просто с пустой тарелкой.

«Их нужно изолировать друг от друга, — думал Плетнев. — Они несовместимы. Как два полюса. А я между этими полюсами. Под высоким напряжением. Долго я так не выдержу. Не выдержу… Нужно что-то предпринять».

Алена словно уловила его мысли.

— Ну, милая хозяюшка славного дома, спасибо тебе за щедрость. За доброту. За душевную чистоту. Я словно к свежему родничку припала. Честно говоря, надоело пить водопроводную воду… И не страшно тебе одной в таком доме? Ты, наверное, любишь мечтать.

— Нет, — сказала Лиза.

Плетнев не понял, что она имела в виду.

— Думаю, Марьяна скоро приедет. Хочешь, я спрошу про нее у Саранцевых? — спросил он.

— Я сама к ним схожу. Кур покормлю и схожу. Спасибо, что вспомнили про меня…

* * *

— Знаешь, а она мне ужасно нравится. Я даже не ожидала, что смогу до такой степени очароваться существом женского пола, — говорила Алена, когда они возвращались в гостиницу. — Что, она так и не устроила свою судьбу?

— В смысле?

— Ну, как ты знаешь, устроить свою судьбу — значит выйти замуж. Так в провинции говорят. Хотя я, честно говоря, не представляю рядом с ней мужчину.

— Почему?

— Как бы тебе объяснить… — Алена, как показалось Плетневу, ехидно сощурила глаза. — Она собой слишком занята, своими чувствами, переживаниями. Мир прежде всего через свою душу пропускает. А вам куда больше нравится, когда мы на все вашими глазами глядим. — Алена загадочно улыбнулась. — Случаются, конечно, и исключения.

— Ты полагаешь, я не принадлежу к их числу?

— У нас с тобой, мой иронично настроенный друг, все на несколько иной основе зиждется. Цивилизованные люди, как я понимаю, должны почаще к голосу своего разума прислушиваться. Чувства — это, прости меня, все-таки из области средневековья.

Плетнев промолчал. Он думал о Лизе. О том, что и она сейчас думает о нем, о них. Она еще наверняка не до конца осмыслила, что он предал ее. Разумеется, она простит ему и этот, и еще много подобных поступков, но какая-то гармония в их отношениях нарушилась. И это непоправимо.

* * *

Он был благодарен Алене, что она легла спать с соседней комнате.

— Вижу, ты привык засиживаться по вечерам, — сказал она, кивнув на стол, где лежала пачка чистой бумаги. — Здесь наверняка хорошо работается. Желаю вдохновения.

Алена плотно прикрыла за собой дверь.

«Мне следует с ней объясниться, — думал Плетнев, выйдя на крыльцо покурить. — Как нам дальше жить вместе? Неужели она сумеет закрыть на все глаза?»

Конечно, их с Аленой связывают пятнадцать лет совместной жизни. Плюс общие интересы, то есть его творчество. А главное — Светка. Их не по годам развитая, болезненная Светка, обидчивая, тонкокожая, скрытная, а временами распахнутая душой… Тот, кто считает, будто от прошлого можно отмежеваться раз и навсегда, опасно заблуждается. Наступит день — и прошлое непременно даст о себе знать.

Ничто не проходит зря…

Он осторожно спустился по ступенькам и направился к дому Царьковых.

Волчок молча обнюхал его ноги и отошел к своей будке, даже не вильнув хвостом. Дверь оказалась запертой. Он постучал. С минуту выждав, подошел к окну Лизиной комнаты. Их с Лизой комнаты. Оно было закрыто и задернуто занавеской. Он сначала тихонько, потом настойчивей побарабанил пальцами по стеклу. Он слышал, как в доме мяукнула кошка.

  82