96 
Лейтенант Фергюсон приехал к мэру Торресу на третий день после похорон мумифицированного Леонарда де Вилля.
— Что вам еще от меня нужно, лейтенант? — мрачно встретил его мэр.
— Не сердитесь, Торрес, — мягко улыбнувшись, опустился в удобное гостевое кресло Фергюсон. — Вы правильно сделали, что послушали меня. Иначе было бы еще хуже.
— Не уверен, — вздохнул мэр. — Мне уже сообщили, что следующие выборы я проиграю. Они таких вещей не прощают.
Фергюсон понимающе кивнул. Он знал, что такое крупные землевладельцы. Эта чванливая, избалованная публика искренне считала, что власть только для того и создана, чтобы обслуживать их нужды.
— А если в конце концов окажется, что вы оказались практически правы? — наклонил голову лейтенант.
Мэр вздрогнул, но тут же взял себя в руки и криво усмехнулся.
— Я уже проверял. Джонатан Лоуренс в тот день, когда потрошили этого вашего француза, был здесь, в городе, в гостях. Алиби — железное. И потом, что значит «практически»? Не знаю, как там у вас в Луизиане, а у нас в штате Миссисипи ты или прав, или неправ. И если ты неправ, ты — покойник. По крайней мере, в политике.
— Я тоже проверял, — посерьезнел Фергюсон. — И пришел к тому же выводу: Джонатан невиновен. Вот только…
— Что? — застыл мэр.
— Похоже, виновен кое-кто из его ближайшего окружения.
— Белый? — мгновенно взмок мэр.
— Нет, мэр Торрес, — улыбнулся Фергюсон. — Не белый.
Мэр нервно облизнул губы. Он уже прочувствовал всю глубину замысла. Если виновным в этих чудовищных убийствах окажется ниггер, это устроит всех. А если при этом он еще и окажется из поместья Лоуренсов…
«А Сеймура я выгоню — за рукоприкладство и подтасовку протоколов допроса…»
— Черт! — выдохнул он. — Соблазнительно! А вы и правда можете мне это устроить?
— Думаю, да, — уверенно кивнул Фергюсон. — Да еще так, что всем станет ясно — у вас были основания думать на Джонатана, но подставили его не вы.
— Годится, — подал полицейскому руку мэр. — Только, прошу вас, постарайтесь до выборов; я вас хорошо отблагодарю.
Покончив с Леонардом, Луи Фернье бросил загнанных лошадей неподалеку от заставы Нового Орлеана и с почтовой каретой вернулся на ферму. Отдал хозяину несколько свертков с заказанными им городскими товарами, напрочь отказался от денег, с улыбкой принял выражения искренней благодарности, а ночью пришел в комнатку Джудит и сел на ее кровать, в ногах.
— Рассказывай.
— Что? — побледнев, привстала Джудит.
— Все, — дернул губой мулат. — От начала до конца.
Девчонка испуганно начала рассказывать, и Луи превратился в слух. Он знал, что просто убить своего избранника, этого белого выскочку Джонатана, Великий Мбоа ему не даст. Такую честь следовало еще заслужить, и подобраться к белому можно, только идя по следу его крови, убирая одно препятствие за другим. Именно поэтому воплощенная кровь Джонатана сидела здесь, прямо перед ним, и, шмыгая носом, рассказывала весь свой жизненный путь.
Все было просто и узнаваемо. Помощь на кухне, постель не по годам сварливого сэра Джереми, изгнание на плантацию сэром Джонатаном, четырнадцать ниггеров за одну ночь, бегство, бордель мадам Аньяни, снова бегство, работа, ночевки в лесу…
Виток за витком разматывала Джудит спутанную нить своей судьбы, и Луи старательно отмечал каждый оставшийся узелок. Охотника за беглыми Уильяма Дженкинса он уже уничтожил. Затем шел широко известный бордель мадам Аньяни, затем какой-то Артур — первый и последний клиент, затем четырнадцать «полевых спин» и, наконец, сама Джудит — последнее кровное препятствие на его пути к сэру Джонатану Лоуренсу. И тогда… тогда старому Платону — хочешь не хочешь — придется отойти в сторону. Или служить ему.
— Молодец, девочка, — улыбнулся Луи. — Надеюсь, ты ничего не забыла.
О жуткой резне в борделе мадам Аньяни первым сообщил в полицию заядлый картежник и штатный агент городского управления Поль д'Артуа.
— Там словно индейцы побывали! — задыхаясь и хватаясь за грудь, почти рыдал бывалый шулер. — Все! До единой!
— Клиенты среди трупов есть? — мгновенно отреагировал старый опытный шериф.
— Есть, — кивнул д'Артуа. — Два точно.
— Ч-черт! — стиснул зубы шериф. — Этого еще не хватало!
Он знал, что теперь скандала не избежать. Клиентура у мадам Аньяни была приличная.
— Поднимай наряд! — повернулся шериф к своему помощнику. — Бордель оцепить, никого не пускать. И сразу врача, может, кто живой остался.
96 
