91 
— С возвращением! — радостно орали из карет обгоняющие отряд соседи. — Мы всегда верили, что ты невиновен!
— Спасибо, — кивал в ответ Джонатан. — Спасибо, друзья.
— Встречный иск не думаете подавать? — догнал его самый ушлый адвокат города. — Судебные перспективы есть; можно и мэра к ногтю прижать, и полицию.
— Спасибо, я подумаю, — не отвергал помощи Джонатан, с усмешкой поглядывая на мрачные неприступные лица сопровождающей его охраны.
А потом они въехали во двор, но Джонатан отказался ложиться в постель до тех пор, пока не привезли всех остальных: Цинтию, Сесилию, Абрахама, юного Сэма, Платона и этих двух… чьих имен Джонатан так и не запомнил.
А вообще то, что мэр с перепугу отпустил даже явных убийц, выпотрошивших черного ребенка, говорило о многом. Это была полная капитуляция формальной власти перед властью реальной, перед теми, на чьих плечах только и держалось все благосостояние края.
Джонатан встретил каждого своего раба, лично распорядился дать им возможность отдыхать и лечиться целую неделю, отправил детоубийц вместе с полицией обратно и повернулся к застывшему за его спиной Платону:
— Вот так, Платон. Все кончилось.
— Нет, масса Джонатан, — покачал кудлатой седой головой раб. — Все только начинается.
— Почему?
— Потому что Мбоа благословил на охоту Второго.
— Кого-кого? — не понял Джонатан.
— Когда вас едва не казнили, кое-кто захотел занять ваше место главного служителя Великого Мбоа, — подавленно признался негр. — И он очень опасен… очень.
Луи снял с девчонки цепи, только когда они отъехали от замершего на дороге со сворой собак на натянутых поводках охотника миль восемь-десять. Швырнул их в придорожные кусты и похлопал по сиденью козел:
— Садись.
Джудит перебралась к нему и замерла. Даже не видя того, что он делал с охотником там, позади экипажа, она догадывалась — что-то невероятно жуткое. И теперь она очень боялась этого странного мулата.
— Слушай меня, девочка, — громко, стараясь пересилить топот копыт, произнес он. — Платье-то я тебе куплю, но тебя выдает не одежда.
— А что? — сипло выдохнула Джудит.
— Ты ведешь себя как черная. А на этой земле свободным может быть только белый.
Джудит понурилась. Она и сама это знала. Луи улыбнулся и приобнял ее за исхудавшую спину.
— Но не бойся. Этому я тебя еще научу.
— А что взамен? — отважилась глянуть ему в глаза Джудит и сразу же пожалела об этом. Глаза оказались холодные и жестокие, как сердце белого человека.
— Ты что, сразу подумала про постель? — усмехнулся он. — Нет, девочка, нет… Это я и купить могу. Нет, мне нужно взамен только то, что не купишь, такое же большое, как свобода, которую я тебе даю.
Сердце Джудит тоскливо сжалось. Теперь она даже не знала, что хуже. Быть рядом с этим… «джентльменом» или снова попасть на плантацию. Прямо сейчас она плантации боялась куда как меньше, чем его.
Через три дня после возвращения Джонатана домой его дядя сэр Теренс Лоуренс и глава дома Мидлтон сэр Чарльз объявили о помолвке Джонатана Лоуренса и Энн Мидлтон.
Гостей было много — почитай, все знавшие Джонатана и Энни с пеленок соседи. Счастливое избавление бледного, но все так же благородно держащего голову жениха от неправедного суда и страшной казни, придавшее ему ореол мученика, только добавили празднеству острый и пряный привкус счастья.
— Ты не беспокойся, Джонатан, в следующие выборы этого Торреса здесь и духу не будет! — торопились выразить главному герою дня свою лояльность мужчины.
— Господи, какая же ты счастливая, Энни, — окружали юную невесту соседки. — Какой парень!
И Джонатан, и Энни улыбались, принимали поздравления и искоса, немного стыдясь этого внимания, поглядывали друг на друга.
— Вы очаровательны, — только и сумел выдавить из себя Джонатан.
— Вы очень любезны, — покраснела Энни.
А уже ночью, когда все закончилось, и Джонатан вернулся в свой кабинет, в двери постучали.
— Войдите, — разрешил Джонатан.
— Это я, хозяин, — протиснулся в приоткрытую дверь старый Платон.
— Что на этот раз? — холодно полюбопытствовал Джонатан.
— Я говорил с Аристотелем, — тихо произнес раб. — Он сказал, что Второй идет по следам вашей крови.
— И что это значит? — нахмурился Джонатан.
— Я не знаю, — виновато пожал плечами негр. — Но это очень серьезно… очень.
Джонатан вздохнул и откинулся в кресле. Если честно, после всего пережитого он хотел небольшого отдыха, кто бы и что ему ни говорил, даже если это сказал Платон.
91 
