99 
— Этот твой будущий шурин, говорят, опять всю ночь со шлюхами таскался, так, словно это его женят, а не тебя.
Джонатан улыбнулся. Артур и впрямь был неисправим. Но едва они приготовились заходить в церковь, как зацокали по булыжнику подковы, и откуда-то сбоку из аллеи выехал экипаж с явно нетрезвым Артуром на козлах.
— Ну, вот и все, — облегченно вздохнул дядя. — Пошли, племянник, большой день у тебя начинается.
Они тронулись — медленно, никуда не торопясь, прошли к дверям, и только тут Джонатана что-то словно кольнуло, и он обернулся.
Артур Мидлтон так и сидел на козлах, уставясь остекленевшим взглядом в пространство перед собой.
— Артур?!
Джонатан рванулся к экипажу, вскочил наверх и рванул Артура на себя, но тот даже не шелохнулся и сидел так, словно был сделан из цельного куска дерева.
— Господи! — выдохнул Джонатан.
Из тонкого острого носа молодого Мидлтона капала разогретая солнцем черная смолистая жидкость.
Первыми подняли крик сестры Мидлтон. За ними начали голосить и приехавшие на свадьбу гостьи, и только мужчины, может быть, впервые в своей жизни, так и стояли со сжатыми кулаками, не в силах понять, что следует делать.
Не обращая внимания на вой, Джонатан быстро осмотрел экипаж и проверил карманы мертвого шурина, но никакого знака, ни единой детали, указывающей на смысл этого убийства, не обнаружил. Тот, кто сделал это, не преследовал никакой иной цели, кроме самого убийства.
— Черт! Что ты делаешь, сопляк? — запоздало взревел отец Энни.
— Ищу себе весточку, — сухо отозвался Джонатан. — Потому что следующий — я.
Из-за этих нескольких слов Джонатана продержали в полицейском управлении четыре часа.
— Почему вы так уверенно сказали, что следующий — вы? — все домогался у него присланный из управления полиции штата взамен изгнанного с позором Сеймура Сент-Лоиса, но тоже довольно молодой шериф.
— Потому что так мне сказал лейтенант Фергюсон.
— А что вы искали в карманах?
— Какой-нибудь приметы.
Лично он обязательно оставил бы адресату хоть какой-нибудь имеющий смысл знак.
— Приметы чего? — недоумевающе захлопал ресницами шериф.
— Все эти убийства имеют какой-нибудь смысл, — злясь на его тупость, устало проговорил Джонатан. — Разве это не очевидно?
— Для меня нет, — пожал плечами шериф.
— Да, кроме вас, все это знают! — взвился Джонатан. — Шимански убит за скупку краденого и спаивание негров! Эта шлюха из Нового Орлеана — за разврат…
— И откуда такая осведомленность? — с подозрением уставился на него шериф.
Стоящие вокруг сержанты переглянулись, и наконец один решительно прокашлялся.
— Вас здесь не было, шериф… это тот самый парень, которого оправдали…
Шериф замер. Только сейчас до него стало доходить, что тот Джонатан Лоуренс, о котором ему прожужжали все уши в первый же день приезда, и этот юный богатенький хлыщ — одно лицо.
— Черт! — выдохнул он и густо покраснел. — Извините, я не знал.
Джонатан понимающе кивнул, но уже через считаные минуты осознал, что допрос на этом не закончился, и молодой полисмен, вместо того чтобы искать убийцу Артура Мидлтона, начнет сейчас удовлетворять свое любопытство.
— Послушайте, шериф, — решительно остановил он полицейского, — самый знающий человек в этом деле — это начальник отдела убийств из Нового Орлеана, лейтенант Фергюсон. Пригласите его, и он вам все объяснит. А у меня на сегодня была назначена свадьба. Если вы об этом еще помните.
Мэр Торрес почуял, что у него появился шанс, мгновенно. Он личным письмом пригласил Фергюсона из Нового Орлеана, а когда тот приехал, встретил у парома, отвез в муниципалитет, провел его в свой кабинет и молча положил деньги на стол перед ним.
— Здесь три тысячи долларов, лейтенант. Платите агентуре, наймите охотников, займите любой кабинет муниципалитета или полицейского управления, в общем, делайте что хотите, но убийца Артура Мидлтона должен быть изобличен и предан суду. Вознаграждение за поимку отдельно.
Фергюсон некоторое время размышлял о том, сумеет ли отпроситься у начальника полиции города, не подавая в отставку, но все-таки деньги со стола взял.
— Я представлю вам отчет за каждый доллар, мэр Торрес, — кивнул он.
На этот раз Джонатан Лоуренс пришел к Фергюсону сам.
— У меня есть что сказать, лейтенант, — с трудом выдавил он.
— Говорите, — почти равнодушно кивнул Фергюсон.
99 
