22 
Окна спален выходили в сад. Всюду, куда ни кинешь взор, расстилалось море зелени с яркими вкраплениями цветов.
Черил окликнула Мелиссу из своей комнаты.
– Ты обязательно должна увидеть парадные опочивальни. Папа рассказывал, что подобных интерьеров нет больше ни в одном доме Англии!
– Завтра обязательно посмотрим, – отозвалась Мелисса. – А сейчас лежи и отдыхай.
Черил не последовала совету подруги.
– Можно я приду к тебе? – робко спросила она. – Не хочу оставаться одна. Я боюсь своих мыслей, Мелисса.
– Вот увидишь, все уладится, – бодро ответила Мелисса, хотя никакой уверенности в том, что говорила, не чувствовала.
– Может быть, после ужина дядюшка Серджиус хоть немного подобреет? Жаль, что не мы заказываем еду! Представляешь, если поставить перед ним бутылку вина…
Не думаю, что это поможет, – пробормотала Мелисса, обращаясь скорее к самой себе. По первым впечатлениям герцог казался не тем человеком, кто легко сдается. Ни бутылка вина, ни лесть, ни слезные мольбы не заставят его отказаться от своих убеждений.
Но сейчас она должна думать о Черил. И, лежа рядом с подругой на огромной кровати, Мелисса непринужденно болтала с ней обо всем на свете, кроме Чарльза.
Дворецкий возвестил начало ужина, и девушки, испытывая легкое волнение, спустились в уютную гостиную, где их уже ждал герцог. Снова у Мелиссы захватило дух при виде французской мебели, дубового паркета ручной работы и прекрасного кентовского сервиза на столе. В этот миг Мелисса благодарила судьбу за то, что мать и лорд Рудольф научили ее ценить тонкую красоту вещей.
– Неужели вы не видите разницы между настоящей резьбой Чиппендейла и жалкими потугами его подражателей? – спрашивал лорд Рудольф дочь и немедленно начинал объяснять разницу.
Черил обычно слушала невнимательно; но Мелисса запоминала каждое слово.
Но сейчас Мелиссу не радовала великолепная обстановка гостиной. Не оценила бы она сейчас по достоинству и парадную столовую. Ее снедала мучительная тревога.
Герцог сидел во главе стола в кресле с высокой спинкой. Черил он усадил по правую руку от себя, Мелиссу – по левую. Позади выстроилась целая армия лакеев.
Никогда еще Мелисса не пробовала такого вкусного ужина. Одно блюдо сменяло другое; наконец на изящных севрских тарелочках подали десерт: персики в сиропе, мускатный виноград и клубнику.
За столом герцог почти не разговаривал – лишь иногда ронял какие-то пустые замечания таким тоном, словно говорит с несмышлеными детьми. Мелисса старалась меньше говорить и больше слушать; ее не оставляло чувство, что все это – какой-то спектакль с герцогом в главной роли.
Должно быть, эта мысль заставила ее улыбнуться, потому что герцог вдруг заметил:
– А вы, кажется, довольны жизнью, мисс Уэлдон.
– Я счастлива, что оказалась здесь, – ответила Мелисса. – Никогда не думала, что мне придется участвовать в такой… в такой великолепной пьесе!
Герцог вопросительно поднял бровь, и Мелисса поспешно добавила:
– Не поймите меня превратно, ваша светлость. Но для меня все это – как будто игра на сцене: все так чинно, все знают свои роли, и никто не допустит ни малейшего промаха… Я невольно жду аплодисментов.
В первый раз Мелисса увидела на губах герцога слабую улыбку.
– Понимаю, мисс Уэлдон, вы хотите сделать мне комплимент. Но театральное представление – лишь иллюзия. А здесь все реально.
– Однако, окажись здесь человек с улицы, он не поверит, что такая жизнь возможна, – заметила Мелисса.
– Меня не интересует мнение людей с улицы, – отрезал герцог. – Вокруг меня все должно быть совершенным. Я так хочу, – значит, так и будет.
После ужина дворецкий провел Черил и Мелиссу в ту гостиную, где они впервые встретились с его светлостью. Девушки остались одни.
– Как ты думаешь, мне заговорить с ним о Чарльзе сейчас? – испуганно спросила Черил.
– Не знаю, – ответила Мелисса. – Может быть. – «Чем быстрее, тем лучше», – подумала она.
Прошло минут двадцать, прежде чем герцог вошел в гостиную. В вечернем костюме он казался еще красивее и строже. Едва ли, думала Мелисса, в целой Англии – пусть даже в Бу-кингемском дворце или в Карлтон-хаузе – найдется второй такой элегантный мужчина. Только совершенный человек имеет право требовать совершенства от других. Теперь Мелисса понимала, что герцог такое право имеет.
Его атлетическая фигура и пружинистая походка были, несомненно, результатом занятий спортом и умеренности в еде. Мелисса заметила, что герцог за ужином ел мало и почти не притрагивался к вину. Невольно она сравнивала его с жирными, краснолицыми, преждевременно дряхлеющими друзьями Хестер Ран-дел.
22 
