Последние отзывы

  53  

По дороге идти было легко и приятно, не то, что скакать по камням. Повеяло свежестью, послышался плеск. Жажда немедленно схватила за горло — я свернул, перешел на бег и за минуту достиг берега реки.

Вода шумела далеко внизу, метрах в пяти, а зеркально отполированные стены ущелья не оставляли ни единого шанса спуститься вниз. Можно запросто умереть от жажды, любуясь на игру волн под ногами, но не получить ни глотка. Я вздохнул, припал к горячему горлышку кувшина, налил полное брюхо жидкости, но пить хотелось все равно. Река внизу дразнила прохладой, свежестью, чистотой…

— Я был вон там, — дернул меня Чегай за руку и указал на другой берег, — два года назад, с сыновьями властителей рода Ло.

— И часто вы сюда наведываетесь?

— Да, довольно часто. Сюда заходит каждый. Хоть раз в жизни. Ведь здесь проходит Дорога Смертных, просителей к повелителю…

— Чегай, — перебил я его, — скажи внятно, сколько нам придется ждать, пока кто-либо забредет на тот берег? День? Неделю? Год?

— Ну… — замялся наследник властителей рода Че.

— Понятно, — оборвал я его думы, — Может год, может два… Тогда как нам самим перебираться через реку?

— Там мост через Горную струю, — оживился парень. — Он разрушен, но только наполовину. Можно взять веревку, раскачаться и спрыгнуть на ту сторону.

— А где взять веревку?

— А там, у моста, заречане живут. Дикари, мясоеды. У них возьмем.

— Ну, пошли.

Удивительно одинаково мыслят люди. Сколько селений стоит на берегах рек — не сосчитать. И в каждой деревне обязательно есть обычные жители, и есть заречане. И в здешних горах тоже самое. Слова «река» нет, а заречане — есть.

Горная струя сделала плавный поворот, и я увидел мост. Когда-то это была изящная каменная арка, по которой шла Дорога Смертных. Но теперь от моста осталась максимум треть. Метров сорок грубой кладки давно рухнули в воду, да еще прихватили с собой верхний край того берега. Уцелевший обрубок висел метрах в семи над водой. В принципе, можно обвязаться веревкой и переплыть… Но водичка — как вспомнишь, так вздрогнешь. Да и выбраться наверх по отшлифованному водой обрыву по силам только мухе.

— Где, ты говоришь, раскачаться можно?

Чегай промолчал. Похоже, в его воспоминаниях все выглядело совсем иначе.

— Ладно… — похлопал я его по плечу. — Показывай лучше, где тут ваши заречане живут.

— Да вот же, рядом с дорогой!

Сперва я не понял, о чем он говорит, пригляделся, и внезапно понял, что сплошные густые заросли у дороги — обман. Кустарник скрадывал стены, а кроны деревьев сливались с зеленой крышей над ними. Рядом с дорогой стоял мастерски замаскированный дом. И сразу стали хорошо различимы узкие бойницы, слуховые (или наблюдательные) окна на кровле, стал отчетливо ощутим запах дыма. Это явно не жилье, это опорный пункт, от которого до сих пор веяло опасностью. По животу пробежал холодок, рука невольно легла на рукоять ольхона.

— Что встали? Идем, — шагнул я вперед.

Вход в маленькую крепость нашелся со стороны Горной Струи; — стены отстояли от силы на метр от обрыва, и желающему попасть вовнутрь пришлось бы пройти мимо трех бойниц. В стенах под бронзовой крышей царило не меньшее запустение, чем в поселке охотников. Сгнившие в труху полы, просевшие стропила, небо, местами голубеющее сквозь дыры в кровле. Нужно было уносить ноги, пока все это не рухнуло на голову.

По ту сторону крепости обнаружилось еще несколько густо обсаженных деревьями домов. Над крышей одного из них вился вялый дымок.

Не нравилось мне все это — рука ударила по рукояти ольхона, и он послушно запрыгнул в ладонь — ох, не нравилось. Больно тихо. И дымок над стенами дома без крыши… За спиной ощутимо напрягся Чегай. А ведь я так и не сказал ему, что видел на тропе охотников. Забыл.

Невольно пригнувшись, я сделал несколько осторожных шагов к дому, в зубах теплыми толчками застучал пульс. На дереве — в кроне — никого, на соседнем тоже пусто. Можно сделать еще два шага, и заглянуть в окно… Я коротким ударом вогнал ольхон в ножны и повернулся к Чегаю.

— Все. Нет больше никаких заречан.

— Почему? — он подошел, заглянул в окно… — Пожар?

— Пепелище. Гнилая труха так не горит. Здесь жили люди, — я показал на закопченные стены, оплавленные бронзовые листы. Крупные угли, оставшиеся от балок, еще дымились. — Вчера надо было приходить. Сегодня людей здесь уже нет.

  53