Глава 4

Встреча с охотниками

После пяти дней «в пасти дракона», лицо Чегая постепенно обрело цвет обычного синяка; именно все лицо — за эти дни синяк здорово расползся. Опухоль на ноге почти спала. Парень начал передвигаться по «комнате», но здорово хромал и жаловался на боль. Он, от скуки, перешерстил труху в глотке «дракона» и нашел там некий инструмент для добывания огня. Нечто похожее на медную орехоколку, на одной половине которой вделан камень, а на другой, в стальном зажиме, укреплена веревка. Схлопываешь эту хреновину ладонями — веревка начинает тлеть. Так что последнюю ночь мы провели в тепле — сожгли на алтаре остатки шкафчика.

Открытие навело меня на здравую мысль: за последние пять дней я успел поохотиться, а Чегай не ел ни разу — мне не удалось найти больше ни единого кустика маголы.

Поэтому я набрал на оазисе сколько мог хворосту (шери меня теперь обходил так далеко, как только мог), притащил в нашу обитель, оставил парня разводить огонь, а сам отправился за дичью. Суслик на этот раз зазевался совсем рядом с домом. Объел я его, признаюсь, изрядно, но обе задние лапы оставил больному.

В храме, у жаркого огня на алтаре, окорока через четверть часа зарумянились, став сильно напоминать хорошо известные «ножки Буша». Запах шел такой, что шери в своем оазисе стал орать громче любого рок-н-рольного солиста.

— На, ешь, — протянул я лапы Чегаю.

— Не буду, — замотал он головой.

— Как это? — опешил я.

— Потомок рода Че никогда не осквернит себя мясом! — заявил этот великовозрастный балбес, выпятив грудь.

— Ты чего, с ума сошел? — не есть мяса! До такого, кажется, даже патриоты «Гринпис» не дошли. — Чегай, мясо — это самый калорийный и полезный продукт в мире! Один бифштекс равен килограмму сена! Отсутствие мяса в пище приводит к умственной и физической деградации!

Он упрямо замотал головой.

— Сдохнешь, идиот. В этих двух лапах столько же еды, сколько в целой поляне маголы! — паренек отвернулся. — Да для чего я этого тушканчика ловил? Ешь!

— Потомок рода Че… — опять завел он свою пластинку, и я взорвался.

— Не будешь? А тащить тебя по скалам кто станет? Когда ты с голоду ноги протянешь? Я? Хрена тебе лысого! Жри, или сброшу вниз к чертовой матери!

Я ткнул окорока ему в рот. Он стиснул зубы и замотал головой.

— Ах так?! — я схватил его за руку, выволок наружу — весил он не так уж много — поставил на край обрыва и снова ткнул окорока ему в рот — Жри или прыгай, черт тебя дери!

Он мгновенно вспотел и попытался попятиться от обрыва, но я не дал отступить, снова ткнув в зубы еду.

— Ну?! — он дрогнул и начал судорожно обгрызать мясо. Когда паренек проглотил последний кусок, я отпустил руку. Чегай отступил от обрыва, и тут у него начались рвотные спазмы. В моей руке немедленно оказался ольхон.

— Попробуй только блевануть, — спокойно сообщил я, приставив лезвие к его горлу, — мгновенно глотку перережу!

Чегай побледнел, но тошноту подавил.

— Вот так. Это тебе не лягушачьи лапки, не отравишься.

В армии такой метод воспитания называется «дедовщиной». Вот уж не думал, что на «гражданке» придется этим заниматься.

— Все. Свободен.

Парень кивнул и буквально уполз обратно в «драконью пасть». На следующий день он выглядел, естественно, куда бодрее.

— Вот видишь, как хорошо? Еще пара окороков, и будешь скакать, как мартышка.

— Лунный Дракон, я прошу тебя… — он замялся.

— Что такое?

— Лунный Дракон, не говори ни кому… Ну, про это… Что я мясо ел…

  48