56 
Шереметевский Дом
2. Лондонцам
И сделалась война на небе.
Апок.
- Двадцать четвертую драму Шекспира
- Пишет время бесстрастной рукой.
- Сами участники грозного пира,
- Лучше мы Гамлета, Цезаря, Лира
- Будем читать над свинцовой рекой;
- Лучше сегодня голубку Джульетту
- С пеньем и факелом в гроб провожать,
- Лучше заглядывать в окна к Макбету,
- Вместе с наемным убийцей дрожать, —
- Только не эту, не эту, не эту,
- Эту уже мы не в силах читать!
1940
3. Тень
Что знает женщина одна о смертном часе?
О. Мандельштам
- Всегда нарядней всех, всех розовей и выше,
- Зачем всплываешь ты со дна погибших лет?
- И память хищная передо мной колышет
- Прозрачный профиль твой за стеклами карет?
- Как спорили тогда – ты ангел или птица!
- Соломинкой тебя назвал поэт.
- Равно на всех сквозь черные ресницы
- Дарьяльских глаз струился нежный свет.
- О тень! Прости меня, но ясная погода,
- Флобер, бессонница и поздняя сирень
- Тебя – красавицу тринадцатого года —
- И твой безоблачный и равнодушный день
- Напомнили… А мне такого рода
- Воспоминанья не к лицу. О тень!
9 августа 1940. Вечер
4. «Уж я ль не знала бессонницы...»
- Уж я ль не знала бессонницы
- Все пропасти и тропы,
- Но эта как топот конницы
- Под вой одичалой трубы.
- Вхожу в дома опустелые,
- В недавний чей-то уют.
- Всё тихо, лишь тени белые
- В чужих зеркалах плывут.
- И что там в тумане – Дания,
- Нормандия или тут
- Сама я бывала ранее,
- И это – переиздание
- Навек забытых минут?
1940
«Война с Финляндией 1939—1940 годов наложилась на аресты и тюремные очереди предшествовавших, и посвященное зиме «финской кампании» стихотворение «С Новым Годом! С новым горем!..» звучит в реквиемной тональности:
- И какой он жребий вынул
- Тем, кого застенок минул?
- Вышли в поле умирать.
О том же – стихотворение «Уж я ль не знала бессонницы»: по цензурным соображениям Финляндия в нем спрятана за Нормандией, но выдает себя «чужими зеркалами»:
- Вхожу в дома опустелые,
- В недавний чей-то уют.
- Все тихо, лишь тени белые
- В чужих зеркалах плывут.
«Дома опустелые» и «чужие зеркала» открыли свою финскую принадлежность, когда сфокусировались в «пустых зеркалах» Финляндии позднейшего стихотворения «Пусть кто-то еще отдыхает на юге...», замененных другим цензурным вариантом: вместо
- Где странное что-то в вечерней истоме
- Хранят для себя зеркала, —
было:
- И нежно и тайно глядится Суоми
- В пустые свои зеркала, —
так же как «старый зазубренный нож» заменил собою «финский зазубренный нож». Конец стихотворения «Уж я ль не знала бессонницы...» прозрачен:
- И что там в тумане – Дания,
- Нормандия, или тут
- Сама я бывала ранее,
- И это – переиздание
- Навек забытых минут?
Если Нормандия – на самом деле Финляндия, то «белые тени» – не только лыжники-пехотинцы в маскировочных халатах (самый распространенный образ той войны), а и призраки «навек забытых минут»:
Царского Села – прежде именовавшегося Сарским по своему финскому названию Саари-моис; гумилевского имения Слепнево – «тихой Корельской земли» (стихотворение «Тот август»): переселенные карелы составляли немалую часть Бежецкого уезда; Хювинкки – где она в туберкулезном санатории «гостила у смерти белой» (стихотворение «Как невеста получаю...»);
и наконец, всей культурной, символистской «Скандинавии» начала века – «тогдашний властитель дум Кнут Гамсун», «другой властитель Ибсен», как вспоминала она через много лет».
Анатолий Найман. «Рассказы о Анне Ахматовой».
«Так отлетают темные души...»
- Так отлетают темные души...
- – Я буду бредить, а ты не слушай.
- Зашел ты нечаянно, ненароком —
- Ты никаким ведь не связан сроком,
- Побудь же со мною теперь подольше.
- Помнишь, мы были с тобою в Польше?
- Первое утро в Варшаве... Кто ты?
- Ты уж другой или третий? – «Сотый!»
- – А голос совсем такой, как прежде.
- Знаешь, я годы жила в надежде,
- Что ты вернешься, и вот – не рада.
- Мне ничего на земле не надо,
- Ни громов Гомера, ни Дантова дива.
- Скоро я выйду на берег счастливый:
- И Троя не пала, и жив Эабани,
- И всё потонуло в душистом тумане.
- Я б задремала под ивой зеленой,
- Да нет мне покоя от этого звона.
- Что он? – то с гор возвращается стадо?
- Только в лицо не дохнула прохлада.
- Или идет священник с дарами?
- А звезды на небе, а ночь над горами...
- Или сзывают народ на вече? —
- «Нет, это твой последний вечер!»
Осень 1940
56 
