Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
37 
Сара сказала:
– Опять эти люди в масках. Они испортят нам пикник. Я все время буду думать, как там дома.
Кэсл мрачно ответил, прикрыв рукой трубку:
– Нет, нет, не волнуйся, это всего лишь Дэвис.
– Что ему нужно?
– Он сейчас в Боксмуре на машине. День такой хороший, что он надумал навестить меня.
– Ох, черт бы побрал этого Дэвиса. Как раз когда у нас все уже готово к отъезду. И в доме нет больше ни крошки. Если не считать ужина, который я нам приготовила. Но на четверых его не хватит.
– В таком случае, если хочешь, поезжай вдвоем с Сэмом. А я пообедаю с Дэвисом в «Лебеде».
– Какой же это пикник без тебя, – сказала Сара.
А Сэм спросил:
– Это мистер Дэвис? Я хочу видеть мистера Дэвиса. Мы с ним поиграем в прятки. А то без мистера Дэвиса будет скучно.
Кэсл сказал:
– Пожалуй, мы могли бы взять с собой Дэвиса.
– Полкурицы на четверых?..
– Но у нас столько булочек, что на целый полк хватит.
– Едва ли ему понравится пикник в октябре, если он тоже немного не чокнутый.
Однако Дэвис оказался таким же чокнутым, как и они. Он сказал, что любит пикники даже в жаркий летний день, когда полно пчел и мух, но куда больше предпочитает пикники осенью. Поскольку у него в «ягуаре» всем было не разместиться, они встретились в условленном месте на пустоши, и за обедом ему досталась куриная дужка, которую он, задумав желание, разломил искусным поворотом руки. А затем придумал еще одну игру. Все должны были задавать ему вопросы и по ответам угадать задуманное им желание, причем оно исполнится лишь в том случае, если они не сумеют угадать. Сара угадала по наитию. Дэвис пожелал стать когда-нибудь «самым лучшим поп-музыкантом».
– Ну, вообще-то я мало надеялся, что мое желание когда-нибудь сбудется. Я ведь даже ноты не умею писать.
К тому времени, когда последняя булочка была съедена, солнце уже низко опустилось над кустами и подул ветер. Медные листья полетели в воздухе, накрывая прошлогодний настил.
– Сыграем в прятки, – предложил Дэвис, и Кэсл увидел, с каким обожанием, словно на героя, посмотрел на него Сэм.
Они стали тянуть жребий – кому первому прятаться, и вытянул его Дэвис. Он побежал, петляя среди деревьев, запахнувшись в пальто из верблюжьей шерсти, – словно медведь, удравший из зоопарка. Сосчитав до шестидесяти, они кинулись за ним: Сэм – к краю пустоши, Сара – в направлении Эшриджа, Кэсл – в лес, где на его глазах скрылся Дэвис. Буллер последовал за ним, вероятно, в надежде поймать кошку. Тихий свист указал Кэслу, где в небольшой яме, окруженной папоротником, затаился Дэвис.
– Чертовски холодно сидеть тут, в тени, – сказал Дэвис.
– Ты же сам предложил эту игру. Мы-то все собирались уже домой. Лежать, Буллер. Лежать, черт бы тебя побрал.
– Да я знаю, только я видел, как маленькому паршивцу хотелось поиграть.
– Ты, видно, понимаешь детей лучше, чем я. Надо им, пожалуй, покричать. А то мы замерзнем тут до смерти…
– Нет, подождите. Я надеялся, что вы пойдете сюда. Я хочу поговорить с вами наедине. О чем-то важном.
– А это не может подождать до завтра, до работы?
– Нет, на работе я теперь после ваших слов осторожничаю. Кэсл, мне в самом деле кажется, что за мной следят.
– Я же говорил тебе, что твой телефон, по-моему, подключен.
– Я вам не поверил. Но с того вечера… В четверг я ходил с Синтией к «Скотту». Когда мы спускались в лифте, с нами ехал мужчина. А потом он тоже сидел у «Скотта» и пил черное бархатное. И потом сегодня, когда я ехал в Беркхэмстед… я заметил позади себя, у Мраморной арки, машину… совершенно случайно, потому что мне вдруг показалось, что я узнал водителя… Я ошибся, но потом я снова увидел его позади себя в Боксмуре. Он ехал на черном «мерседесе».
– Тот же человек, что у «Скотта»?
– Конечно, нет. Не такие же они идиоты. Я разогнал «ягуар», а на дороге в воскресенье ведь много машин. Так что оторвался от него еще до Беркхэмстеда.
– Не доверяют нам, Дэвис, никому не доверяют, но не все ли равно, если никакой вины за нами нет.
– О да, все это мне известно. Как поется в старой песенке, верно? «Не все ли равно? За мной нет вины. Так не все ли равно? А если вдруг схватят меня, я скажу – ходил купить яблок и груш…» Я все-таки еще могу стать «самым главным».
– Ты действительно оторвался от него, не доезжая Беркхэмстеда?
– Да. Насколько я могу судить. Но в чем все-таки дело, Кэсл? Это что, обычная проверка, вроде той, что устроил Дэйнтри? Вы участвуете в этом чертовом спектакле дольше нас всех. Так что вы должны бы знать.
37 
