47 
Поэтому она была вынуждена считаться с возможностью беременности. При этом она испытывала такую душевную боль, которую никогда не знала раньше. Ди была чрезвычайно женственной, жизнелюбивой и земной. Мысль о ребенке развеяла ее прежнюю уверенность в себе. Она поняла, что в жизни существовала такая важная и необходимая ей, Ди Сван, сторона, как материнство. И понимание этого пришло к ней тогда, когда она встретила Лукаса Кохрана. Да, она хотела ребенка, хотела чувствовать внутри себя его рост, хотела прижимать его маленький жадный рот к своей груди, хотела увидеть, как он вырастет, преуспеет и когда-нибудь подарит ей внуков. Ди хотела детей от Лукаса.
Может быть, если бы она ждала ребенка, он решил бы жениться на ней. Но она сразу же отбросила эту мысль. Ди Сван не выйдет замуж даже за Лукаса Кохрана. Женщина становится собственностью мужчины, как только становится его женой. Ди не боялась, что Лукас будет плохо обращаться с ней, но ей была невыносима мысль о потере независимости, которую она завоевала с таким трудом. А Ручей Ангелов? Ее земля стала бы его собственностью, хотя он не уплатил бы за нее ни цента.
В конце концов она решила, что он женится на ней, если она забеременеет, потому что Лукас наверняка захочет иметь своего ребенка, наследника, и сделает все необходимое для того, чтобы тот носил его имя. Конечно, он способен жениться на ней для того, чтобы заполучить Ручей Ангелов, и эта мысль была невыносима для нее. Гордая Ди Сван хотела, чтобы любили ее саму, а не ее землю.
Ди еще долго сидела, завернувшись в одеяло, и после того, как прошел дождь и зашло солнце. Она все думала о том, какое решение ей принять. Любое принесет боль… Но она уже знала, что готова вытерпеть любую боль, чтобы пробыть с Лукасом Кохраном столько времени, сколько ей предначертано судьбой.
Глава 11
Дождя, прошедшего накануне, оказалось недостаточно, чтобы поднять уровень воды в ручьях и прудах, но свежая весенняя трава засверкала изумрудной зеленью, а воздух очистился от пыли. Лукас был усталым и раздраженным после целого дня клеймения телят, но, когда он поднимал голову и оглядывался вокруг, его охватывало глубокое чувство умиротворенности. Земля, раскинувшаяся перед ним, принадлежала ему, последнему Кохрану, и он не хотел бы оказаться ни в каком другом месте. Он любил эту землю каждой частичкой своего существа и пошел бы на убийство, чтобы защитить свой дом, или умер бы, пытаясь сделать это. На эту землю, чтобы она процветала, он готов проливать пот и кровь.
Когда последний теленок был отпущен и побежал к своей матери, Лукас встал и потянулся, поворачиваясь из стороны в сторону, чтобы размять спину. Он посмотрел на солнце: до заката оставался час. Недостаточно времени, чтобы возвратиться в дом, сменить пропотевшую одежду и выбраться до темноты на узкую тропинку, ведущую к Ручью Ангелов. Он мог воспользоваться дальним путем, отправившись по дороге в Проспер и свернув потом обратно в горы. Но тогда дорога заняла бы более двух часов и кто-нибудь наверняка увидел бы, как он направляется к жилищу Ди Сван. А он не хотел, чтобы люди шептались у нее за спиной. Несмотря на страстное желание быть с Ди, Лукас отказался от своего намерения ехать к ней. Эту ночь он проведет без нее, хотя и мечтает об этой женщине, как наркоман в притоне Сан-Франциско мечтает о трубке опиума.
После гибели брата Мэтью Лукас всегда был душевно одинок. Он научился не нуждаться ни в ком, полагаться только на себя, но теперь испытывал неотступное чувство неполноты, как если бы оставил часть себя у Ручья Ангелов. Ощущение было непривычным, и Лукас мысленно издевался над собой. Многие годы он избегал глубоких привязанностей, но Ди была особенная, не похожая на других женщин. И именно ее оригинальность привлекала его. Эта женщина притягивала его, как притягивает медведя дикий мед. Дерзким вызовом судьбе было пробраться сквозь все тернии к ее сладости.
Кохран со своим управляющим Тобиасом наблюдал, как низкие грозовые облака на горизонте плыли по направлению к горам. Вечерние грозы были частым явлением весной и ранним летом. Прогремел гром, Лукас опять взглянул на небо. Вильям Тобиас, решив, что он высматривает признаки дождя, сказал:
— Не думаю, что гроза направляется к нам. Звучит, как будто она движется к горам. — Долговязый, высушенный солнцем мужчина нагнулся и сплюнул. — Конечно, хотелось бы, чтобы прошел продолжительный дождь. У нас не сухо, но хорошо бы иметь побольше воды в этих заводях, пока не пришло лето.
47 
