Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
20 
— Твоя мать была шлюхой, — Сверр бросал крошки по одной, стараясь отбросить подальше, и веселился, глядя, как суетятся голуби.
— Кто такие шлюхи? — спросила Кэри.
Ей хотелось стряхнуть все крошки разом, чтобы птицы наелись и не дрались друг с другом, но она знала, что Сверр не одобрит. И нечестно портить ему веселье.
— Это женщины, которые ложатся в постель с мужчиной за деньги.
Кэри все равно ничего не поняла, но почувствовала, что женщины эти поступают очень плохо.
— Мама говорит, что ты шлюхино отродье, — добавил Сверр.
Прозвучало донельзя обидно, и Кэри насупилась, готова разреветься. А Сверр погладил ее по голове и, утешая, произнес:
— Но я все равно тебя люблю. Ты же моя сестра.
Он обнял ее, а она прижалась к нему, теплому и тогда еще надежному, единственному, кто снисходил до разговора с ней. И крошки просыпались на землю к вящей голубиной радости.
А спустя два года Сверр ушел в Каменный лог, и там случилось что-то такое, что изменило его…
— Почему ты выжила? — шелестел голос леди Эдганг, и ледяные пальцы ее сдавили шею… — Мой мальчик погиб, а ты выжила?
Нельзя ей отвечать.
И в глаза смотреть не стоит. Однажды Кэри забылась, и леди Эдганг напомнила ей о том, кто она есть пощечиной. Разбитые губы потом долго болели.
— И теперь ты выйдешь замуж за его убийцу, — вцепившись в белые пряди, леди Эдганг дернула. Кэри стиснула зубы, сдерживая стон. А пальцы вдруг разжались и леди Эдганг отпрянула.
Она покосилась на дверь, подошла к ней на цыпочках и, нажав на ручку, приоткрыла.
Кого она ожидала увидеть за дверью?
— Ты, — леди Эдганг подскочила к Кэри и, схватив за волосы, вновь дернула. — Пойдешь к нему. И соблазнишь его.
Глаза ее пылали.
— Я не умею.
Ослушаться? Пожаловаться? Но кому?
— Умеешь, — глаза леди Эдганг были совершенно безумны. — Твоя мать была шлюхой. И ты шлюха. У тебя это в крови. Ты соблазнишь его…
…она шипела, выкручивая руку. И Кэри вновь пыталась не закричать от боли.
— …а потом убьешь. Он убил нашего мальчика, а ты… — она вдруг захихикала. — Это будет справедливо. Кровь за кровь. Смерть за смерть.
— Я не…
Пощечина была хлесткой и горячей.
— Заткнись.
Холодные пальцы погладили щеку, унимая боль от удара.
— Ради нашего мальчика, Кэри. Ты ведь его любила, я знаю. А он любил тебя… ради него… вырви у этого ублюдка сердце…
В покоях Одена из рода Красного Золота пахло осенью.
Но не ранней, медово-пряной, позолоченной, а переломной, сырой, с дождями и слякотью, с извечной тоской и непролитыми слезами. Они подбираются к глазам, оседают на иглах ресниц, но не решаются сорваться.
Нельзя плакать.
И Кэри кусала губы, запирая слезы внутри.
Холодно.
И темно. Невыносимо стыдно от осознания того, что ей предстоит делать. От собственной беспомощности и неумения отказаться. И щека пылает, храня прикосновение ладони леди Эдганг. Ноет рука. И кожа на ней, кажется, вот-вот слезет.
Бежать?
Куда?
И в таком виде… Кэри опасалась смотреть на себя в зеркало, но все же, не способная справиться с искушением, поворачивалась к нему.
Вот она. Белые волосы. Желтые глаза. Бледная кожа и белое же кружево, словно инеистый узор… зима скоро. Какая несвоевременная мысль. Зимой холодно, несмотря на то, что в доме топят, пусть и слабо. Тепло живет в каминах первого этажа, в трубах второго, а до комнаты Кэри, на третьем, добирается редко. И поутру стекло и подоконник изнутри покрываются тонкой слюдяной корой. Она тает при прикосновении, а холод щиплет пальцы.
По полу сквозит, и дыхание зимы ласкает ступни Кэри.
Зимой сумрачно. В ее окна редко заглядывает солнце, и Кэри просыпает рассветы, она сама словно бы впадает в некое странное состояние покоя, когда почти постоянно хочется спать. И поутру ей сложно открыть глаза. Она сворачивается клубочком под пуховым одеялом, толстым и надежным. Кэри лежит, слушая, как часы в углу отсчитывают минуты ее жизни, и гадает, сколько уже прошло.
Утро тянется и тянется.
В четверть восьмого лестница скрипит.
И дверь открывается.
— Леди, пора вставать… — голос Мии, горничной, по-зимнему холоден, и Кэри не хочется видеть эту женщину с седыми волосами и замороженным лицом, которого никогда не касается улыбка…
20 
