48 
— Я не хотел называть тебя нищенкой, — продолжал Якоб, — Я был усталым и раздраженным, у меня просто вырвалось это слово, понимаешь?
Мета кивнула, глубоко вздохнув.
— Ты заметила, Мета, — небрежно произнесла Суль, — каким красивым стал конь с букетом возле уха? Можешь поверить, ему это нравится!
На лице Меты появилась неуверенная, жалкая улыбка.
— Кстати, это очень красивый букет, Мета, в нем гак удачно сочетаются цвета: фиолетовый, розовый, желтый.
Суль подумала, что Мета наверняка когда-то училась искусству составлять букеты, чтобы торговать на дорогах.
Тропинка теперь была настолько широкой, что они могли ехать рядом.
Взглянув на Якоба, Суль продолжала:
— И теперь, понимаешь ли, Мета, теперь я поняла, что не хочу расставаться с тобой. Нам так тебя не хватало! И я подумала, не взять ли тебя с собой в Норвегию, к моей дорогой матушке? Что ты на это скажешь?
— О, фрекен! — восторженно произнесла Мета и обняла ее с такой силой, что у Суль перехватило дыхание.
— Ты знаешь, где находится Норвегия?
— Нет, — тихо ответила Мета. — Может быть, там, за лесом?
— Можно сказать и так. За морем, Мета! Нам предстоит плыть день и еще ночь.
— Ох, но это же опасно!
— Нисколько. Какой тролль доберется там до тебя?
— Великий Морской змей! Он переворачивает корабли!
— Но не тогда, когда я рядом с тобой, — успокоила ее Суль. — Но… Я понимаю. Ты хочешь остаться в Сконе…
Мета громко глотнула слюну, так что Суль не только услышала, но и почувствовала это.
— Нет, фрекен, я поеду с Вами!
Через некоторое время, уже успокоившись, Мета сказала:
— Спасибо, фрекен!
Все шло как и предполагала Суль: Йоргену трудно было покинуть крестьянский двор, вернее, хозяйскую дочь. Но теперь, когда он выздоровел и окреп, Якоб Скилле был беспощаден.
— Тебе нужно домой, к Оттилии, — сердито бормотал он.
— К какой Оттилии? Ах, да, к этой заносчивой ряженой кукле! Мне страшно даже подумать, что я вернусь к ней, я бы с удовольствием остался здесь!..
Они дали ему проститься с крестьянской девушкой и поехали дальше, на восток.
В Хельсингборге Якоб нашел корабль, отплывающий в Норвегию. Суль договорилась со шкипером, и ей с Метой дали отдельную каюту, где Якоб намеревался провести последнюю ночь.
— Вот это я называю точным расчетом, — с гордостью сказал он, — еще двое суток, и корабль бы ушел.
Но глаза его, смотрящие на Суль, были печальны и серьезны.
Сама же она была явно растеряна. Из головы у нее не выходила фантастическая встреча с Сатаной, и она чувствовала, что некоторое время должна побыть одна. Болтовня с друзьями стала раздражать ее, она не слушала, что ей говорят. Куда больше ее занимала тайна, которой она ни с кем не собиралась делиться. Ей необходимо было уйти куда-нибудь. Мета, гордившаяся тем, что ее взяли в Норвегию, спала так крепко, что Суль решила потихоньку исчезнуть.
Луна освещала крепостные сооружения Кернана, самой высокой башни Хельсингборга. Луна была уже не такой полной, как в прошлый четверг, но все же свет ее заливал церковь святой Марии и весь город. Суль знала, куда ей нужно. Она должна навестить свой мир. Якоб рассказывал ей о руинах старинных катакомб, где держали заключенных — там бродили по ночам духи несчастных. Но он точно не знал, где это находится.
Суль разузнала обо всем в небольшом трактире во время ужина — и направилась прямо туда, в сторону крайнего аванпоста крепости, мимо церкви святой Марии и мимо башни. Она даже не удосужилась посмотреть, не идет ли кто-нибудь за ней. Но за ней следили.
Суль торопливо шагала через город к древним руинам. Там она остановилась, стала присматриваться. Скоро это все исчезнет, — подумала она, — сравняется с землей, на этом месте вырастет трава, а потом здесь построят дома… несколько домов уже стоят здесь, а лет через сто никто даже не подумает, что под этими домами что-то есть…» Вход в катакомбы заслоняли вьющиеся растения. Суль протиснулась между стенами, заросшими мхом и травой. Она опустилась в проем, где, судя по всему, недавно играли дети: там лежала старая деревянная лошадка на палке.
Некоторое время Суль стояла, пытаясь сориентироваться, затем, не колеблясь, выбрала одно направление.
Ей приходилось перелезать через камни, вывалившиеся из стен, перешагивать через лужи, в которые собиралась дождевая вода, капая через дыры в потолке.
48 
