Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
42 
* * *
А на следующий день рубоповцы вкупе с областными органами правопорядка начали трясти Романа. Нет, Пасюка там не было, и всем руководил его заместитель, но факт оставался фактом: напряженные отношения с РУБОПом все-таки вышли Роману боком.
Первым эту новость принес диакон Алексий, а уже к обеду он доставил и последние, самые свежие подробности.
– Вы представляете, батюшка! – взахлеб рассказывал он. – Оптовки позакрывали! Магазины все романовские на переучете как бы! А что в конторе у них творится! Это вообще страх!
– А что там творится? – из вежливости поинтересовался отец Василий.
– Они, короче, всех там на колени поставили в коридоре и давай по одному дергать: у кого там ключи от сейфов да у кого пароль от компьютеров…
– Ну, это понятно, – кивнул священник.
– А главное, капитан этот, что всем руководил, сказал: мы, типа того, Рому надолго упрячем! Чтобы не борзел!
– Чтобы не борзел? – подивился отец Василий странной формулировке предъявленного обвинения. – Это у нас какая статья Уголовного кодекса? Ты не помнишь?
– Да при чем здесь статья! – замахал руками диакон. – Просто наш президент наконец-то войну коррупции объявил, ну, и вообще мафии всякой! Неужели не понятно!
Он был так искренен в своем благородном гражданском негодовании, что отец Василий сжалился и не стал его опровергать.
– Приятно осознавать, что и вам, молодым, не чуждо великое чувство гражданского долга, – ободрительно похлопал он Алексия по спине.
Диакон расцвел, как девушка на долгожданном первом свидании. А отец Василий пригорюнился. Он знал, к чему приводят столь резкие «телодвижения» властей: снова начнется передел сфер влияния, снова начнут исподволь подставлять друг друга конкурирующие экономические группировки, и город, весь от мала до велика, снова потонет в чужих страстях, искренне считая, что, если Васю сожрут, а Ваню продвинут повыше, справедливости станет больше. Все это было, было, было… В общем, суета сует.
* * *
Завершилась вечерняя служба, наступила темная летняя ночь, самая что ни на есть обычная… И сначала в дом к отцу Василию пришла со своими житейскими проблемами соседка, затем Олюшку навестила только что вышедшая из больницы официантка Вера, затем позвонил в дверь посланец из далекой Смирновки… И совершенно не привычный к жизни провинциального священника отец Кирилл, явно устав оборачиваться к двери, наконец, не выдержал:
– Как вы все это терпите, ваше благословение? Ведь отдыха от трудов никакого!
– Это еще ничего! – засмеялась Ольга. – Главное, что он дома да никого бог не прибрал! А то бывает, как уедет в какую-нибудь Малую Наливайку или Большие Бодуны, и жди его, думай, не случилось ли чего, да жив ли, да здоров ли…
– Бывает, – хохотнул священник. – И такое случается.
В дверь тихонько постучали. Это был кто-то из своих, знающий, что в это время маленький Мишанька спит.
– Я открою, – поднялась из-за стола Ольга и направилась в прихожую, а через несколько секунд снова появилась на кухне, и не одна. Рядом с ней стояла… Катерина.
– Катя?! – удивился отец Василий. – Что случилось, Катя?
Он сразу же понял, что вопрос этот совершенно идиотский, и Катя наверняка знает, что Санька сидит в изоляторе. А пока это так, основания для беспокойства есть. Просто она пришла так поздно…
– Можно мне у вас остаться? – виновато улыбнувшись, спросила Катерина.
– А что там дома? Да ты проходи, садись…
– Плохо дома, – вздохнула Катерина. – Папа вообще домой не приходит, охрана тоже как-то непонятно себя ведет… Честно говоря, я просто бояться стала.
– Мать знает, что ты у нас? – поинтересовалась Ольга.
– Я сказала, – кивнула Катерина. – Только она просила, чтобы я позвонила, когда доберусь.
– Обязательно позвони, – кивнул отец Василий. Все правильно, путь от «Шанхая» до Татарской слободы неблизкий, а дом священника и вовсе на самой окраине города стоит.
Катерина вышла в прихожую, к телефону, и отец Кирилл недоуменно посмотрел на священника.
– Вы что, со всеми так? – прошептал он.
– Нет, – успокаивающе покачал головой отец Василий. – Только с самыми близкими…
– И сколько у вас таких… э-э-э… близких?
Отец Василий задумался:
– Ну-у… человек пятьдесят-семьдесят, я думаю… Просто у всех остальных сейчас все более-менее наладилось, а Катеньке все как-то не везет…
Отец Кирилл восторженно покачал головой.
42 
