66 
Неделю я ещё ничего не знала. Я даже получила два его письма. Обычно радовалась, целовала их, а тут разозлилась: сколько мне тебя ещё ждать?!
На девятый день в пять часов утра пришла телеграмма, мне сунули её просто под дверь. Телеграмма была от его родителей: «Приезжай. Погиб Петя». Я сразу закричала. Разбудила ребёнка. Что делать? Куда идти? Денег не было. Как раз в этот день должен был прийти его аттестат. Помню, завернула дочку в красное одеяло, вышла на дорогу – автобусы ещё не ходят. Остановила такси.
– В аэропорт, – говорю таксисту.
– Еду в парк. – И закрывает дверцу.
– У меня муж погиб в Афганистане…
Молча выходит из машины, помогает сесть. Заезжаем к подруге, я одалживаю деньги. В аэропорту нет билетов до Москвы, а мне страшно вынуть из сумочки телеграмму и показать. Вдруг это неправда? Ошибка. Если буду думать, что он жив, тогда он и будет жив. Я плакала, все на меня смотрели. Посадили до Москвы в «кукурузник». Ночью прилетела в Минск. Надо дальше, в Старые Дороги. Таксисты ехать не хотят, далеко – сто пятьдесят километров. Прошу. Умоляю. Один согласился: «Давай пятьдесят рублей, повезу».
В два часа подъезжаю к дому. Все плачут.
– Может, это неправда?
– Правда, Тамара. Правда.
Утром идём в военкомат. Ответ военный: «Когда привезут, тогда вам сообщим». Ждём ещё двое суток. Звоним в Минск: «Приезжайте, сами заберите». Приезжаем, в облвоенкомате говорят: «Его по ошибке увезли в Барановичи». Это ещё сто километров, у нас автобус не заправлен. В Барановичах в аэропорту никого нигде нет, рабочий день закончился. В будке сидит сторож.
– Мы приехали…
– Вон там, – показывает рукой, – какой-то ящик. Посмотрите. Если ваш – забирайте.
В поле стоял грязный ящик, на нем мелом было написано: «Старший лейтенант Довнар». Я оторвала доску в том месте, где в гробу окошечко: лицо целое, но небритый лежит, и не умыл никто, гроб маловат. Запах… Наклониться, поцеловать нельзя… Так мне вернули мужа…
Я стала на колени перед тем, что было когда-то самым дорогим.
Это был первый гроб в деревне Языль Стародорожского района Минской области. У людей, помню, одно – ужас в глазах. Никто не понимал, что происходит. Опустили его в могилу. Не успели рушники, на которых опускали, вытащить, как вдруг – страшный гром и град, помню, град, как белый гравий на цветущей сирени, хрустит под ногами. Сама природа была против. Я долго не могла уехать из его дома, потому что здесь была его душа. Отец, мать… Мы мало говорили. Мне казалось, что мать меня ненавидит: я живу, а его нет, я выйду замуж, а её сына не будет. Теперь она говорит: «Тамара, выходи замуж». А тогда я боялась встречаться с ней глазами. Отец чуть с ума не сошёл: «Такого парня угробили! Убили!» Мы с матерью его убеждали, что Петю орденом наградили, что Афганистан нам нужен, защита южных рубежей… Он не слушал: «Сволочи!..»
Самое страшное было потом. Самое страшное… привыкнуть к мысли, что мне не надо ждать, мне некого ждать. Утром просыпалась мокрая от ужаса: «Петя приедет, а мы с Олеськой живём по другому адресу». Мне надо было понять, что теперь одна и буду одна. Я три раза в день заглядывала в почтовый ящик… Ко мне возвращались только мои письма, которые он не успел получить, со штампом: «Адресат выбыл». Я разлюбила праздники. Перестала ходить в гости. У меня остались только воспоминания. Вспоминалось лучшее.
Первый день мы с ним танцевали. Второй – гуляли в парке. На третий день нашего знакомства он предложил выйти за него замуж. У меня был жених. Заявление лежало в загсе. Я сказала ему об этом. Уехал и писал письма большими буквами на всю страницу: а-а-а-а-а!!! В январе обещал: приеду и поженимся. А я в январе замуж не хочу. Я хочу свадьбу весной! Во Дворце бракосочетания. С музыкой, цветами.
Была свадьба зимой, в моей деревне. Смешно и наспех. На Крещенье, когда гадают, мне приснился сон. Маме утром рассказываю:
– Мама, я видела красивого парня. Он стоял на мосту и звал меня. На нем военная форма. Но когда я подошла к нему, он начал удаляться, удаляться и совсем исчез.
– Не выходи замуж за военного, одна останешься, – сказала мама.
Он приехал на два дня.
– Пойдём в загс, – с порога.
В сельсовете посмотрели на нас:
– Зачем вам два месяца ждать? Идите за коньяком.
Через час мы были мужем и женой. Метель на улице.
– На каком такси ты повезёшь молодую жену?
– Сейчас! – поднимает руку и останавливает трактор «Беларусь».
66 
