Вот и сейчас она ясно чувствовала в очаровательном кузене Черил какую-то фальшь.
Кузен тем временем уселся за стол и спросил бутылку вина. Черил рассказала, как дядюшка прислал за ней и пришлось уехать в спешке, бросив дом, не успев даже толком собраться.
– Вполне в духе его светлости, – саркастически рассмеялся Жерве. – Твердолобый, бессердечный самодур! Второй такой едва ли найдется во всей Англии!
– Я его боюсь, – помолчав, призналась Черил.
Еще бы! – отозвался Жерве. – Я его видеть не могу спокойно! – добавил он, нахмурившись. – Но ничего не поделаешь, все мы должны угождать старику.
– Почему? – спросила Черил.
– Да потому, моя дорогая кузина, что деньги – это страшная сила. Сильнее власти денег ничего нет на свете.
– Только не для меня! – отрезала Черил.
– Серьезно?
– Папа оставил мне большое состояние, – ответила Черил.
Почудилось ли Мелиссе – или в глазах кузена и вправду мелькнул алчный огонек? Показалось ли ей, что после этих слов Жерве стал как будто вежливей и внимательней с кузиной?
Наконец Жерве поднялся.
– Увидимся в Олдвик-холле, – сказал он, целуя руку Черил.
– Вы останетесь там?
– Да, если будет угодно Великому Дракону!
Мелисса заметила, что Черил ничего не рассказала Жерве о Чарльзе – да и вообще не очень распространялась о своих планах на будущее. Только наверху, в спальне, Мелисса узнала, почему ее подруга не доверяет кузену.
– Ну, как тебе понравился кузен Жерве? – спросила Черил, когда подруги улеглись и задули свечу.
Настоящий лондонский денди, – задумчиво ответила Мелисса. – Но при этом, несомненно, умен.
– Верно, – согласилась Черил. – У него нет ни гроша, но он ведет роскошную жизнь и принят в лучшем обществе. Папа всегда говорил, что Жерве – человек без стыда и совести.
«Я угадала!» – подумала Мелисса, а вслух сказала:
– Похоже, он тебе не слишком нравится.
Черил ответила не сразу.
– Ты заметила, как он увивался вокруг меня? – спросила она через несколько минут. – Знаешь, я нисколько не удивилась!
– Почему?
– А ты разве не поняла, что он радуется папиной смерти?
– Черил! – воскликнула Мелисса. – Как ты можешь так говорить! Почему ты так думаешь?!
– Потому что теперь он – главный наследник дядюшки Серджиуса. Папа не раз говорил: Жерве радуется тому, что я – единственный ребенок и к тому же девочка. Однажды я слышала, как папа сказал маме: «Нам с тобой стоит завести сына – хотя бы для того, чтобы разбить надежды племянничка Жерве».
И все же я не верю, что он радуется трагической гибели родственника! – ответила Мелисса.
Однако она невольно вспомнила лицо Жерве, когда он приносил соболезнования. Он выглядел довольным, словно кот, сцапавший мышь, а в голосе его звучало откровенное торжество.
– Почему твой дядюшка не женат? – сменила тему Мелисса. – И… он действительно такой старый?
Черил пожала плечами.
– Он на год старше папы. Подожди-ка… Когда я родилась, папе было восемнадцать. Сейчас ему исполнилось бы тридцать пять, – значит, дядюшке Серджиусу тридцать шесть. Но не обольщайся, Мелисса! Он хуже самого вредного старикашки! Злой, как сам дьявол!
– Черил, ты не должна так говорить! – упрекнула ее Мелисса.
Злость подруги удивила, даже испугала ее – это было так не похоже на Черил! Впрочем, не стоит удивляться: достаточно вспомнить, как обошелся дядюшка Серджиус с ее родителями. Но как бы там ни было, предубежденность Черил против родственников теперь, когда она осталась на свете одна, может ей только навредить.
Мысли Мелиссы перешли к Жерве. Неужели он действительно рад смерти лорда? И теперь, может быть, готов охотиться за деньгами Черил?
– Конечно, Жерве рад, что папы больше нет, – грустно повторила Черил. – Он стал главным наследником, и, может быть, дядюшка Серджиус увеличит ему содержание. Ведь Жерве постоянно грозит долговая тюрьма. Знаешь, он однажды даже хотел занять у папы пятьсот фунтов.
– И твой папа дал? – с любопытством спросила Мелисса.
– Кажется, да. Когда мама спросила об этом, он ушел от ответа. А ты ведь знаешь, какой он был щедрый. А потом он сказал: «Давать деньги Жерве – все равно что лить воду в Ниагарский водопад. Он умеет только их тратить».
– Мне его жаль, – заметила Мелисса. – Нелегко быть бедным.
Произнося эти слова, она думала не о Жерве, а о себе и родителях. Вспоминала, в скольких вещах отказывала себе ее мать. Сколько раз отец ездил на торги, где продавали лошадей, возвращался ни с чем, злой, осунувшийся, с лихорадочным блеском в глазах. Ему не хватало денег на лошадей – на любимое дело жизни.