129 
Вот что мелькает у меня в голове, как в зернистом домашнем видео, когда Сэм берет мою сестру на руки и несет в пруд. А еще мысль о том, как все меняется и насколько условны границы. Он поднимает ее на руки — Джейн, как мы и ожидали, начинает сопротивляться.
Я, наверное, единственный человек в мире, который знает, что ей нужно. Но и я не знаю и половины. Я видел, что она разбита и истекает кровью изнутри. Именно ко мне она всегда обращается в трудную минуту, но я не всегда способен ей помочь.
Джейн перестает сопротивляться и смиряется с тем, что будет нырять. Сэм что-то шепчет ей. Все понятно по ее глазам, несмотря на то, решится ли она себе в этом признаться.
Я давным-давно от одного старого мусульманина в Марракеше узнал истину: «В этом мире у каждого есть своя половинка. Связующая нить, сотканная Богом. Ее нельзя изменить, ей невозможно сопротивляться. И этот человек не обязательно твой муж, или жена, или давний возлюбленный. Он даже другом может не быть. В большинстве случаев это даже не те, с кем мы проводим остаток жизни. Я бы рискнул предположить, что девяносто процентов людей так и не находят свою вторую половинку. Лишь немногим даровано такое счастье».
Я так долго верил в Джейн, так сильно люблю сестру, что так и не нашел человека, способного с ней сравниться, — наверное, поэтому я не женат. Зачем любить, если нельзя любить идеал?
«Бери ее».
Я ловлю себя на том, что шепчу эти слова своему другу Сэму. Вода смыкается над их головами. Я убеждаю себя, что мне повезло: я подарил Джейн дважды. Тогда почему, скажите мне, в этот раз так невыносимо больно?
56
Сэм
Когда мы выныриваем на поверхность глотнуть воздуха, я продолжаю крепко прижимать к себе Джейн.
— Боже! — восклицает она. — Какая красота!
Она смотрит на меня, моргая мокрыми ресницами; ее футболка прилипла к телу. Джейн осторожно убирает с моей шеи правую руку, потом левую — и вот уже сама держится на плаву.
— Я ныряю! — ликует она, снова уходит под воду и всплывает метрах в трех.
Кто-то из отдыхающих на пляже, наблюдающих за этой сценой, аплодирует. Я машу им, а Джейн пытается разглядеть под водой свои ноги. Я плаваю вокруг кругами, на всякий случай, пока она шалит, как ребенок, впервые за лето оказавшийся на пляже. Если так пойдет, к концу дня она будет делать обратное сальто с пирса. Она признается, что больше всего любит плавать под водой, и наклоняется, чтобы коснуться дна.
Я тоже ныряю. Ее глаза широко открыты, она пытается разглядеть дно сквозь густую синеву краски, которую добавляют в воду согласно санитарным нормам. Дальше десяти сантиметров ничего не видно. Я нагибаюсь к Джейн, ее волосы, словно русалочьи косы, плавают вокруг моей головы. Боже, я настолько близко, что могу ее поцеловать. У нее полупрозрачная синяя, как в ночных кошмарах, кожа. Но вот между нами поднимаются пузырьки воздуха — мне кажется, я слышу приглушенный толщей воды голос Джейн, произносящий мое имя, — и момент упущен.
На полотенцах я засыпаю, но остаюсь в некой полудреме и слышу, как Джейн и Ребекка шепчутся о Хадли. Несмотря на все мои заверения о добрых намерениях Хадли, Джейн мне не верит. Она продолжает говорить Ребекке, что он ей не пара, что она еще маленькая. Я устал и пригрелся на солнышке, но все же пытаюсь произвести подсчеты в уме. Между Хадли и Ребеккой десять лет разницы. Между мной и Джейн — те же десять лет.
— Мне уже пятнадцать, — шепчет Ребекка. — Я уже не ребенок.
— Настоящий ребенок.
— А сколько тебе было, когда ты стала встречаться с папой?
Очень хочется услышать ответ на этот вопрос, поэтому я приоткрываю глаза.
— Тогда были другие времена, — заявляет Джейн.
Разве не об этом я думал: пресловутое «яблочко от яблоньки недалеко падает»? Я пытаюсь представить, какой была Джейн в пятнадцать лет, но это трудно. Во-первых, они с Ребеккой абсолютно разные. Во-вторых, ей исполнилось пятнадцать на десять лет раньше, чем мне. Она помнит ранних «Битлз» и борьбу за гражданские права. Она видела, как из Вьетнама возвращаются солдаты. Она училась в четвертом классе, когда я только родился.
Голос Ребекки становится громче. Интересно, а Хадли спит или тоже прикидывается?
— Времена всегда одинаковые. Нельзя уберечься от любви. Невозможно перекрыть чувства, как водопроводный кран.
— А ты большой специалист? — удивляется Джейн.
Я решаю встать, пока никто не пострадал, но дожидаюсь, давая Джейн закончить свою мысль.
129 
