133 
— Черт! — кричит Уинди, хватаясь за резиновые поручни.
Студенты во второй лодке поднимают крик. Я слышу их совершенно отчетливо, как будто голоса звучат из рупора, и понимаю, что наша лодка взлетела в воздух. Я падаю на спину на Уинди, который лежит на дне лицом вниз. Просто счастливая случайность, что надувная лодка не перевернулась и мы не оказались в ледяных глубинах океана в опасной близости от кита.
— Уйди с меня! — велит Уинди, осторожно садится и потирает руку. — Говорил тебе, не надо лезть.
— С мотором все в порядке?
— К черту мотор! Ты как?
Я усмехаюсь, глядя, как он осматривает себя.
— Лучше, чем ты.
— Вовсе нет.
— Всегда так было.
— Ерунда! — возражает Уинди. Он возится с мотором и снова запускает его. — Куда плыть?
На этот раз Уинди подходит сзади, незаметно проплывая между плавником и нижней частью тела. После нескольких прохождений с «кошкой» Марбл свободна. Мы последний раз проплываем по периметру кита, отвязываем буйки. Потом запускаем мотор и отходим назад, на север, метров на пятьдесят. Марбл не сразу понимает, что свободна, но наконец ныряет на несколько метров под воду и уплывает. Через полкилометра она присоединяется к группе китов. Марбл выгибает спину и ныряет, поднимает вверх хвостовой плавник и бьет им по воде с такой силой, что нас окатывает брызгами.
Мы наблюдаем, как Марбл уплывает в потоки течений Стеллваген Бэнк.
— Господи, какая красота! — восклицает Уинди.
Я кладу руку ему на плечо.
— Скажу это только один раз, — улыбается он, — а ты послушай. Я хочу поблагодарить тебя, Оливер. Без тебя я бы не справился.
— Разумеется, справился бы.
— Может, ты и прав. Только было бы не так весело. — Он смеется, заводит мотор, и мы мчим к берегу. — Ты сумасшедший сукин сын! Я бы нырнул проверить, где запуталась сеть, но на сто процентов уверен, что не стал бы дремать под брюхом у двадцатипятитонного кита.
— А я стал, — заявляю я. — Если выпадает такой шанс, нельзя его упустить.
— Сумасшедшим был, сумасшедшим и остался.
— Ты просто завидуешь. Сам хотел бы отбиваться от папарацци.
Уинди потирает рукой лоб.
— Господи! Еще эти репортеры… Я и забыл. Почему всем плевать на китов, но как только они попадают в беду, это вдруг становится событием государственного масштаба?
Я улыбаюсь.
— А я не против пообщаться с телевидением.
— С каких это пор?
— С тех самых, как пытаюсь разыскать Джейн. — Я не смотрю на Уинди, когда говорю это. — Джейн ушла от меня. Забрала дочь и уехала. У меня такое чувство, что она в Массачусетсе, но я не знаю, где именно. Поэтому я подумал: если я стану национальным героем, то в вечерних новостях смогу попросить ее вернуться.
— От тебя ушла Джейн? От тебя? Джейн? — Он глушит мотор. Мы сидим посреди Атлантики, а впереди летит второй «Зодиак». — Напрасно ты вообще сюда приехал. Тебе следовало искать жену.
— Ты меня не приглашал, — напоминаю я. — Я сам напросился.
— Я могу чем-то помочь? Знаешь, можешь пожить у меня, сколько захочешь.
— Спасибо, нет. Единственное, что ты можешь сделать, — это отвезти меня назад к тем камерам и микрофонам. — Лодка покачивается на волнах. — Я должен ее вернуть, — скорее для себя самого, чем для Уинди, говорю я.
— Обязательно вернешь, — уверяет он.
Когда мы подходим к берегу, Уинди поднимает мотор, и мы дрейфуем на волнах. К пляжу бежит толпа репортеров.
— Доктор Джонс! — кричат они. — Доктор Джонс!
Я столько раз слышал этот звук — хор из двадцати-тридцати голосов, повторяющих мое имя. Я чувствую позабытый со времен колледжа прилив адреналина, когда понимаю, что все они ждут именно меня. Я и раньше слышал этот изумительный звук и думал, что это мой шанс достичь вершины… Потом я возвращался домой и рассказывал обо всем Джейн, а она задавала практические вопросы: «А сколько было репортеров? Как долго продолжалась беседа? Покажут ли сюжет в новостях? А были среди них симпатичные девушки?»
С тобой, Джейн, никто не сравнится.
Я выхожу из лодки секундой раньше Уинди, который ведет меня по пляжу, приобняв за плечо.
— Дамы и господа! — говорит он, преодолевая сухой кашель. — Разрешите представить вам доктора Оливера Джонса, работающего в Центре прибрежных исследований в Сан-Диего. Вся слава по спасению Марбл, самки горбатого кита, которая несколько дней провела в рыболовных сетях, принадлежит исключительно доктору Джонсу.
Тут же возникает суета, в меня тычут микрофонами, слышится бессвязное бормотание, когда двадцать вопросов задаются одновременно. Я поднимаю руку и делаю глубокий вдох.
133 
