82 
Мы с Рикки медленно шли по узкому дощатому тротуару, сопровождаемые тихими перешептываниями и переглядываниями местных жителей. Чистая одежда из дорогой ткани выдавала в нас достаточно зажиточных граждан, а висевшей на поясе храмовника кошелек, по неосмотрительности не убранный на границе нижнего города подальше от нескромных жадных взглядов, привлекал к себе слишком много внимания. Пока от нападения бродяг сдерживало лишь то, что мы были вооружены. Но долго так продолжаться не могло. Видимо, решимости им придали и неумолимо сгущающиеся ночные сумерки. В наших краях темнеет быстро. Не успеет солнце спрятаться за крыши домов, как по мостовой расплескивается непроглядный мрак, в котором так удобно творить непотребные дела.
Рикки словно не чувствовал опасности, которая над нами нависла. Он едва ли не присвистывал себе под нос, с нескрываемым любопытством рассматривая маленькие кособокие лачуги, лепившиеся к обочине дороги. Я недовольно цыкнул. Напрасно. Местные не любят, когда к их жилью и к ним самим проявляют излишний интерес, не без резона подозревая за ним насмешку.
Рикки, несомненно, прочитал мои мысли, но никак на них не отреагировал. Лишь слабо улыбнулся и без малейшего стеснения уставился прямо в лицо одному из оборванцев, который как раз закончил распивать бутылку самого дешевого самогонного пойла, удобно расположившись с группой своих товарищей на пороге ближайшей лачуги. Тот от столь явного интереса аж поперхнулся и закашлялся, не получив ни малейшего удовольствия от последнего глотка драгоценной жидкости.
— А вот это зря, — прошептал я, внутренне напрягаясь. — Не любят здесь такие выходки.
К сожалению, мои дурные предчувствия оправдались. Не успели мы пройти и пары шагов, как пострадавший от чрезмерного любопытства моего спутника оборванец встал у нас на дороге, с вызовом подбоченившись. Краем глаза я заметил, как к месту происшествия неспешно подтягиваются его товарищи, явно приготовившись в случае чего прийти к смельчаку на помощь.
— Какие-то проблемы? — вежливо осведомился Рикки, останавливаясь.
— Никаких. — Оборванец ощерился в гнилозубой улыбке, не сделав ни шага в сторону. Своей вызывающей позой он загораживал нам весь тротуар, не пуская дальше. Конечно, можно было обогнуть его по земле, но пачкать сапоги в жидкой грязи никогда не просыхающей помойной лужи как-то совершенно не хотелось.
— Вы мешаете нам пройти, — проговорил Рикки.
— Чем? — Оборванец широко развел руки, словно показывая, что вся улица в нашем распоряжении. — Или боишься обувку запачкать?
И с этими словами он прицельно плюнул прямо на кончик сапога юноши.
Я крепче сомкнул пальцы на рукояти клинка, пока не торопясь освобождать его из ножен. Успею еще. Если это отребье увидит блеск стали, то драки не избежать. А я все же предпочел бы обойтись без нее.
Губы Рикки раздвинула хищная усмешка. И хотя она была обращена к бродяге, по моей спине пробежали холодные колючие мурашки. Противник же храмовника заметно побледнел и невольно попятился. Он, несомненно, обратился бы в бегство, если бы не громкий и на редкость неприятный смех его дружков, решивших, что тот струсил.
— Что, Таш, поджилки затряслись? — издевательски выкрикнул ближайший из них — кривоглазый парень лет двадцати с настолько грязной шевелюрой, что непонятно было, какого цвета у него волосы. — Эх ты, крысеныш! А еще пыжился чего-то.
Таш вспыхнул от возмущения. Воинственно сжал кулаки, набычился, словно готовясь в любой момент кинуться вперед, и пробасил:
— Слышь, хлыщ, гони кошель!
И донельзя противно загоготал, явно довольный собственной смелостью.
— И не подумаю. — Рикки, без сомнения, получал истинное наслаждение от сложившейся ситуации. — У вас есть ровно две секунды, чтобы освободить нам дорогу.
Оборванец недоверчиво ухмыльнулся. Я так и не понял, что произошло в следующий миг. Раз — и бродяга уже корчился на земле, зажимая рукой окровавленный нос.
— Как это? — Я удивленно обернулся к Рикки, который все так же стоял рядом со мной.
— Пойдем. — Он перешагнул через бродягу, небрежно поправив слегка растрепавшиеся волосы. — Нам действительно не стоит терять времени. Но напряжение мне не мешало выплеснуть.
Никто не сделал ни малейшей попытки нас остановить. В одну секунду улица перед нами оказалась пуста, словно и не было только что здесь целой толпы дружков Таша. Неудивительно. Когда человек бьет так, что ты не успеваешь заметить удара, то логичнее всего держаться от такого умельца подальше.
82 
