52 
— Что, правда? Неужели Глебушка… Он искал меня? Правда?
— Ну да… Твой мобильный не отвечал, и он поначалу к тетке твоей сунулся, а она его послала куда подальше. Сама, говорит, не знаю о ней ничего.
Они снова замолчали, и снова вовремя появилась официантка, деловито расставила на столе принесенный заказ. Бася тут же ухватила слегка дрожащими пальцами стакан с водой, сделала несколько торопливых глотков.
— Значит, у тебя все было хорошо эти годы… — не спеша отхлебнул кофе Вадим.
— Да. У меня все хорошо. И давай не будем ворошить прошлое. Как получилось, так получилось. А что Глебушку я тогда бросила, так меня уж Бог наказал… Если б ты знал, как я рада, что у него все хорошо! Ты ему… привет передавай. Скажи, что я его помню, все время помню… А впрочем, не говори ничего, не надо. И впрямь, не стоит ворошить…
— Да, не стоит. И все-таки — откуда он взялся, тот мужчина, Варин отец? Сейчас-то уж можно сказать…
— Откуда взялся, говоришь? Да ниоткуда! Случайный попутчик, в поезде познакомились.
— А где он сейчас, этот ловкий счастливый попутчик?
— Умер…
— Прости. Я ж не знал. И… что было дальше?
— Да ничего. Я ж тогда в таком состоянии была — лучше не вспоминать! Ты все время раздражался, дома не ночевал… Помнишь? А потом еще эта Оксана пригласила меня сюда, именно в это кафе. И нанесла удар под дых. Сбила в нокауте. Поговорили мы с ней откровенно… Ты знаешь, я тогда вообще плохо соображала. А как, по-твоему, чувствует себя человек, которого сбили в нокауте?
— Эх ты, Бася, Бася… Что это значит — поговорили? Да мало ли что может наговорить какая-то там девица! Эх ты… Взяла и уехала в никуда… Глупая ты девочка. Поверила Оксане какой-то. Глупая, добрая и доверчивая. Ну нельзя же так жить, подставляясь под все летящие в тебя ножи! Нельзя быть такой сумасбродно ранимой!
— Да. Нельзя, наверное. Но я живу, как видишь. Глупая, сумасбродная, ранимая. Прости, уж какая есть. И вот еще что, Вадим… Тебе, наверное, официальный развод нужен? Так я готова исполнить все формальности, пожалуйста.
Он будто и не услышал ее последних слов. Сидел, качал головой, улыбался грустно. Потом поднял на нее глаза, повторил, как заклинание:
— Глупая, глупая Бася…
— Я пойду, Вадим, — резко отодвинула она от себя стакан с недопитой водой. — Так мы договорились насчет Вари?
— Что? Ах да, конечно…
— Надеюсь, тебе не надо напоминать о деликатности? Варя, знаешь ли, тоже очень ранимая. Не из твоего огорода ягодка! — не удержавшись, добавила она язвительно. — Ты уж давай, Оксанами пробавляйся, они не ранимые. И не глупые. И не сумасбродные. Договорились?
Прикуривая, он лишь досадливо кивнул. Бася поднялась со стула, торопливо пошла к выходу, лавируя между столиками. Не отрываясь, он смотрел ей вслед, пока она не скрылась в проеме. Потом рассеянно стряхнул пепел с сигареты — аккурат попал в чашку с кофе, и стал наблюдать удивленно, как расплывается по его поверхности серая пепельная пленка. Нет, и в самом деле, что происходит? Чего он вдруг нервничает так? А главное — злится. Даже тогда, десять лет назад, он так не злился. И вообще… Чего она сейчас-то в его личную жизнь полезла? Он и сам знает, в каком огороде какие ягодки водятся! Раньше, помнится, его жена такой язвительной не была. Не смела…
— Кирилл, ты где? Я тебя не вижу…
Прижимая к уху телефон, Инга сердито озиралась по сторонам, от нетерпения переступая стройными ножками в замшевых модельных сапожках.
— Сейчас подъеду. Я тут в пробке стою. Близко уже.
— Знаю я твою пробку! Я просила тебя к пяти подъехать, а сейчас уже половина шестого!
— Да сейчас я, сейчас. Не злись.
Через десять минут он ловко подъехал к ней, выскочил из машины, услужливо распахнул дверцу. Инга посмотрела в оплывшее небритое лицо брата, вздохнула, садясь на переднее сиденье:
— Ну и видок у тебя… Садись, поехали, по дороге поговорим!
Однако никакого разговора не склеилось. Поморщившись от застоявшегося в машине похмельного запаха, Инга снова вздохнула, потом произнесла раздраженно:
— Ладно, фиг с тобой… Чего я тебе, воспитательница, в конце концов? Живи как хочешь. Давай фотографии…
Порывшись в бардачке, Кирилл молча протянул ей пакет. Выцепив из него довольно толстую пачку, она торопливо принялась листать яркие снимки, потом повернула злое лицо к Кириллу:
— Что ты мне суешь вчерашний день, братец! Я эту рыжую девку уже видела!
52 
