132 
— Нет, благодарю, — сказал Гарри. — Идем, Мидж. До свидания, Стюарт. Пожалуйста, поблагодари миссис Бэлтрам…
— Если с машиной не получится, мне придется вернуться за трактором, но я думаю, вы не захотите присоединиться ко мне… Илона, тебе лучше пойти спать.
Беттина подняла с пола плащ Мидж, ее сумочку и шарф, положила на стул рядом с ней. Гарри подал Мидж плащ, и она покорно продела руки в рукава. Он видел ее распухшее от слез лицо, на котором, однако, появилось странное свирепое выражение.
— Илона, иди спать. Немедленно! — повторила Беттина.
Илона поднялась и, ни на кого не глядя, побежала в Переход. Дверь со стуком захлопнулась за ней.
Стюарт вскочил на ноги, словно этот шум разбудил его.
— Вы не могли бы подождать минуту? — спросил он. — Я хочу поехать с вами, если вы не возражаете. Я только возьму вещи, это быстро.
Он побежал следом за Илоной.
Мидж с перекошенным лицом повернулась к Гарри.
— Мы не можем его взять. Не можем!
Гарри холодно ответил:
— Не понимаю, почему нет. Какое это теперь может иметь значение? Он уже все знает. Мередит ему сказал.
— Мередит сказал Стюарту? Нет, не может быть… Я тебе разве не говорила… Мередит видел…
— Он видел нас… что он видел? Черт… Я говорил, не надо встречаться в твоем доме!
— Это не моя вина!
— Вот и пожалуйста. Думаю, Томас тоже знает. Нас раскрыли, слава богу. Можно больше не прятаться, Мидж.
— Вы будете его ждать? — спросила Беттина, которая стояла рядом и слышала их диалог.
— Не обязательно, что Томас знает. Я уверена, он ничего не знает…
— Ну, скоро узнает!
— Ни Стюарт, ни Мередит не скажут ему.
— Это еще почему?
— Я не хочу, чтобы это случилось сейчас…
— Но, Мидж, это уже случилось!
— Еще нет… я пока не знаю… не так…
— Вы его будете ждать? — опять спросила Беттина.
— Мы не можем взять Стюарта, я этого не допущу, — заявила Мидж, топнув ногой.
— Да, мы его дождемся, — ответил Гарри Беттине, а потом обратился к Мидж: — Слушай, он мой сын…
— И ты это говоришь сейчас? Мне…
— Он, похоже, здесь не слишком желанный гость, и я его не оставлю в этой дыре…
— Ты хочешь взять его, чтобы скомпрометировать меня еще больше. Чтобы был свидетель, чтобы все уничтожить…
— Ты называешь это уничтожением, а я — освобождением! Неужели ты не понимаешь, что все это не имеет значения?
— Он нас ненавидит, он принесет нам несчастье.
Появился Стюарт с плащом и чемоданом.
— Извините, что заставил вас ждать, — извиняющимся тоном произнес он.
— Ну тогда пошли, — сказала Беттина и повела их на лужайку перед домом, освещенную фонарем, а оттуда к машине.
— Значит, это была не Хлоя, — сказал Джесс тихо, мечтательно.
Он лежал на своей кровати, в рубашке, и держал за руку Эдварда.
Около кровати стояла матушка Мэй, в руках у нее был стакан с коричневатой жидкостью.
— Нет, мой милый, — ответил Эдвард.
Такое обращение внезапно показалось ему естественным. Конечно, Джесс был его отцом. Но чувства переполнили его до краев, и Джесс стал гораздо большим: учителем, драгоценным королем, божественным любовником, странным, таинственным, бесконечно любимым объектом, предметом религиозных поисков, алмазом в пещере. Как будто в этой внезапной вялой тишине Джесс легко, почти неощутимо разделился на множество сущностей. Эдварду казалось, что его сердце разорвется от почтения и любви.
— Но ты не беспокойся, не печалься. Это была сестра Хлои. Хлоя умерла. Она умерла давно.
— Конечно, — сказал Джесс. — Я помню. Она так… так похожа на Хлою.
Он был умиротворен, говорил яснее, спокойнее, разумнее, чем когда-либо прежде. Эта перемена наполнила Эдварда надеждой и радостью.
— Да, сегодня она была похожа на Хлою. На ее фотографии.
— Ты совсем не помнишь мать?
— Смутно помню… плохо…
— Я ее вижу перед собой так ясно. Я ее очень любил.
Эдвард услышал, как завелась машина. Потом ее звук стих, удалился по дороге и перешел в тишину.
— Не надо грустить, мой дорогой, дорогой, дорогой Джесс, — сказал Эдвард. — Это так важно — чтобы ты не грустил. Я с тобой. Я буду ухаживать за тобой. Я нашел тебя, чтобы быть с тобой всегда. Я тебя люблю.
— Они уехали, — сообщила матушка Мэй.
Эдвард стал целовать руки Джесса. Джесс едва заметно улыбнулся, словно это тронуло и смутило его.
132 
