Последние отзывы

  24  

— Ну что ж, простите за беспокойство, герр Кольбах, — сказал Бестужев предельно вежливо. — Счастливо оставаться.

Он кивнул стоявшему к ним вполоборота месье Жаку (тот ответил поклоном) повернулся и пошёл прочь, пребывая не в самом лучшем расположении духа.

— Сударь! Сударь! Эй!

Бестужев обернулся, сообразив, что эти возгласы относятся к нему. Его вприпрыжку догнал невысокий вертлявый человечек, не то чтобы обтрёпанный, но одетый крайне непрезентабельно, в потёртом залоснившемся костюме с целлулоидным воротничком и мятом котелке, небрежно выбритый.

— Да? — выжидательно спросил Бестужев, опираясь на трость.

Подбежав к нему, человечек огляделся, зачем-то понизил голос:

— Я случайно расслышал… Вы ведь ищете Штепанека?

— Предположим, — сухо ответил Бестужев, приглядываясь к незнакомцу.

Лицо у того было примечательное: невероятно подвижное, словно бы гуттаперчевое, при каждом слове совершенно независимо отзывавшееся энергичной мимикой. Морщинистое, меланхоличное… и определённо озарённое нешуточной надеждой.

— Нет, я же слышал, вы ищете Штепанека?

— И что же?

— Я мог бы кое-что рассказать… позвольте представиться, Мориц Хюзе, просто Мориц… Честное слово, я располагаю кое-чем, что может вас заинтересовать…

Он шумно задвигал носом на манер ищущей добычу легавой. Проследив направление его взгляда и уловив запах, Бестужев усмехнулся про себя: совсем неподалёку располагался импровизированный ресторанчик, дощатый павильон и убогие столики под тентом, оттуда тянуло ароматами жареных сосисок и ещё чего-то аппетитного. Всё тут было ясно. Что ж, при неудаче Бестужев лишался вовсе уж мизерной суммы, прямо-таки пустяковой на фоне выделенных ему громадных ассигнований…

— Пойдёмте, перекусим, — сказал он, не колеблясь. — Служите у Кольбаха?

— Да, вот именно. Вы стояли как раз возле моего фургона…

— Не клоуном ли?

Мориц изумленно уставился на него:

— Как вы догадались?

— Умозаключения нехитрые, — сказал Бестужев. — На лилипута или бородатую женщину вы похожи мало. Для силового акробата, гм… не вполне годитесь. Наконец, у вас крайне меланхолический вид, каким обычно именно клоуны отличаются в будничной жизни…

— Потрясающе! Да, всё точно, Мориц-Пориц, имею честь! В этом убогом балагане, можно сказать, случайно… превратности судьбы, нечаянный поворот событий… буквально через неделю жду ангажемента к самому Абруцци. Вы не могли не слышать про Абруцци…

— Конечно, слышал, — лихо и беззастенчиво солгал Бестужев. — Я верю, всё уладится…

Свои наблюдения он, разумеется, оставил при себе. Судя по сизому носу и характерному дрожанью рук, клоун Мориц большинству своих жизненных невзгод и нынешнему убогому положению был обязан тому недугу, который отчего-то принято считать истинно российским…

Они уселись за крайний столик. Кельнер в требовавшем стирки фартуке поначалу прямо-таки метнулся наперерез Морицу (без сомнения, прекрасно знакомый с состоянием его финансов), — но, окинув быстрым жуликоватым взглядом респектабельного Бестужева, остановился и поклонился, бормоча что-то вежливое.

Бестужев заказал Морицу полную тарелку жареных сосисок, а сам ограничился парой, не испытывая особенного голода. Пиво он рискнул заказать и себе — и оно оказалось вполне пристойным. Как он и ожидал, первым делом Мориц схватил кружку и с невероятным блаженством на лице опорожнил её до донышка, потом моляще уставился на Бестужева. «Ну надо же, — растроганно подумал тот. — Всё в точности как у нас в Российской империи. Ох уж эти мне творческие люди, служители искусства… Какая, бишь, муза им покровительствует, циркачам? Запамятовал… И не помню, полагается ли им вообще муза…»

— Я непременно закажу вам ещё, — сказал он веско — Как только услышу что-то вразумительное и конкретное…

— В таком случае, позвольте, я сначала… — он кивнул на тарелку.

— Сделайте одолжение, — сказал Бестужев.

Лениво прихлебывая пиво, он из приличия и сострадания смотрел в сторону, пока Мориц, макая сосиски в блюдечко с горчицей, уничтожал их с хрустом, чавканьем и даже брызганьем слюной. Тарелка опустела поразительно быстро — уж сегодня-то у клоуна маковой росинки во рту не было…

Гуттаперчевая физиономия расплылась в блаженной улыбке. Посидев немного с закрытыми глазами, клоун встрепенулся и робко, искательно спросил:

  24