27 
<ЧЕТВЕРТАЯ>
- Так вот он – тот осенний пейзаж,
- Которого я так всю жизнь боялась:
- И небо – как пылающая бездна,
- И звуки города – как с того света
- Услышанные, чуждые навеки.
- Как будто всё, с чем я внутри себя
- Всю жизнь боролась, получило жизнь
- Отдельную и воплотилось в эти
- Слепые стены, в этот черный сад…
- А в ту минуту за плечом моим
- Мой бывший дом еще следил за мною
- Прищуренным, неблагосклонным оком,
- Тем навсегда мне памятным окном.
- Пятнадцать лет – пятнадцатью веками
- Гранитными как будто притворились,
- Но и сама была я как гранит:
- Теперь моли, терзайся, называй
- Морской царевной. Все равно. Не надо…
- Но надо было мне себя уверить,
- Что это все случалось много раз,
- И не со мной одной – с другими тоже, —
- И даже хуже. Нет, не хуже-лучше.
- И голос мой – и это, верно, было
- Всего страшней-сказал из темноты:
- «Пятнадцать лет назад какой ты песней
- Встречала этот день, ты небеса,
- И хоры звезд, и хоры вод молила
- Приветствовать торжественную встречу
- С тем, от кого сегодня ты ушла…
- Так вот твоя серебряная свадьба:
- Зови ж гостей, красуйся, торжествуй!»
<ПЯТАЯ>
Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые.
- Меня, как реку,
- Суровая эпоха повернула.
- Мне подменили жизнь. В другое русло,
- Мимо другого потекла она,
- И я своих не знаю берегов.
- О, как я много зрелищ пропустила,
- И занавес вздымался без меня
- И так же падал. Сколько я друзей
- Своих ни разу в жизни не встречала,
- И сколько очертаний городов
- Из глаз моих могли бы вызвать слезы,
- А я один на свете город знаю
- И ощупью его во сне найду.
- И сколько я стихов не написала,
- И тайный хор их бродит вкруг меня
- И, может быть, еще когда-нибудь
- Меня задушит…
- Мне ведомы начала и концы,
- И жизнь после конца, и что-то,
- О чем теперь не надо вспоминать.
- И женщина какая-то мое
- Единственное место заняла,
- Мое законнейшее ими носит,
- Оставивши мне кличку, из которой
- Я сделала, пожалуй, все, что можно.
- Я не в свою, увы, могилу лягу.
- Но иногда весенний шалый ветер,
- Иль сочетанье слов в случайной книге,
- Или улыбка чья-то вдруг потянут
- Меня в несостоявшуюся жизнь.
- В таком году произошло бы то-то,
- А в этом – это: ездить, видеть, думать,
- И вспоминать, и в новую любовь
- Входить, как в зеркало, с тупым сознаньем
- Измены и еще вчера не бывшей
- Морщинкой…
- . .
- Но если бы откуда-то взглянула
- Я на свою теперешнюю жизнь,
- Узнала бы я зависть наконец…
<ШЕСТАЯ>
Последний ключ – холодный ключ
забвенья.
Он слаще всех жар сердца утолит.
- Есть три эпохи у воспоминаний.
- И первая-как бы вчерашний день.
- Душа под сводом их благословенным,
- И тело в их блаженствует тени.
- Еще не замер смех, струятся слезы,
- Пятно чернил не стерто со стола —
- И, как печать на сердце, поцелуй,
- Единственный, прощальный, незабвенный…
- Но это продолжается недолго…
- Уже не свод над головой, а где-то
- В глухом предместье дом уединенный,
- Где холодно зимой, а летом жарко,
- Где есть паук и пыль на всем лежит,
- Где истлевают пламенные письма,
- Исподтишка меняются портреты,
- Куда как на могилу ходят люди,
- А возвратившись, моют руки мылом,
- И стряхивают беглую слезинку
- С усталых век – и тяжело вздыхают…
- Но тикают часы, весна сменяет
- Одна другую, розовеет небо,
- Меняются названья городов,
- И нет уже свидетелей событий,
- И не с кем плакать, не с кем вспоминать.
- И медленно от нас уходят тени,
- Которых мы уже не призываем,
- Возврат которых был бы страшен нам.
- И, раз проснувшись, видим, что забыли
- Мы даже путь в тот дом уединенный,
- И, задыхаясь от стыда и гнева,
- Бежим туда, но (как во сне бывает)
- Там все другое: люди, вещи, стены,
- И нас никто не знает – мы чужие.
- Мы не туда попали… Боже мой!
- И вот когда горчайшее приходит:
- Мы сознаем, что не могли б вместить
- То прошлое в границы нашей жизни,
- И нам оно почти что так же чуждо,
- Как нашему соседу по квартире,
- Что тех, кто умер, мы бы не узнали,
- А те, с кем нам разлуку Бог послал,
- Прекрасно обошлись без нас – и даже
- Всё к лучшему…
27 
