«Теперь прощай, столица…»

• Теперь прощай, столица,
• Прощай, весна моя,
• Уже по мне томится
• Корельская земля.

• Поля и огороды
• Спокойно зелены,
• Еще глубоки воды,
• И небеса бледны.

• Болотная русалка,
• Хозяйка этих мест,
• Глядит, вздыхая жалко,
• На колокольный крест.

• А иволга, подруга
• Моих безгрешных дней,
• Вчера, вернувшись с юга,
• Кричит среди ветвей,

• Что стыдно оставаться
• До мая в городах,
• В театре задыхаться,
• Скучать на островах.

• Но иволга не знает,
• Русалке не понять,
• Как сладко мне бывает
• Его поцеловать.

• И все-таки сегодня
• На тихом склоне дня
• Уйду. Страна Господня,
• Прими к себе меня!

1917

«Ждала его напрасно много лет…»

• Ждала его напрасно много лет,
• Похоже это время на дремоту,
• Но воссиял неугасимый свет
• Тому три года в Вербную Субботу.
• Мой голос оборвался и затих —
• С улыбкой предо мной стоял жених.

• А за окном со свечками народ
• Неспешно шел. О, вечер богомольный!
• Слегка хрустел апрельский тонкий лед,
• И над толпою голос колокольный,
• Как утешенье вещее, звучал,
• И черный ветер огоньки качал.

• И белые нарциссы на столе,
• И красное вино в бокале плоском
• Я видела как бы в рассветной мгле.
• Моя рука, закапанная воском,
• Дрожала, принимая поцелуй,
• И пела кровь: блаженная, ликуй!

1916

НОЧЬЮ

• Стоит на небе месяц, чуть живой,
• Средь облаков струящихся и мелких,
• И у дворца угрюмый часовой
• Глядит, сердясь, на башенные стрелки.

• Идет домой неверная жена,
• Ее лицо задумчиво и строго,
• А верную в тугих объятьях сна
• Сжигает негасимая тревога.

• Что мне до них? Семь дней тому назад,
• Вздохнувши, я прости сказала миру,
• Но душно там, и я пробралась в сад
• Взглянуть на звезды и потрогать лиру.

Осень 1918

Москва

«Течет река неспешно по долине…»

• Течет река неспешно по долине,
• Многооконный на пригорке дом,
• И мы живем, как при Екатерине,
• Молебны служим, урожая ждем.
• Перенеся двухдневную разлуку,
• К нам едет гость вдоль нивы золотой,
• Целует бабушке в гостиной руку
• И губы мне на лестнице крутой.

Лето 1917

«На шее мелких четок ряд…»

• На шее мелких четок ряд,
• В широкой муфте руки прячу,
• Глаза рассеянно глядят
• И больше никогда не плачут.

• И кажется лицо бледней
• От лиловеющего шелка,
• Почти доходит до бровей
• Моя незавитая челка.

• И не похожа на полет
• Походка медленная эта,
• Как будто под ногами плот,
• А не квадратики паркета.

• А бледный рот слегка разжат,
• Неровно трудное дыханье,
• И на груди моей дрожат
• Цветы не бывшего свиданья.

1913

«Бывало, я с утра молчу…»

• Бывало, я с утра молчу
• О том, что сон мне пел.
• Румяной розе и лучу,
• И мне – один удел.
• С покатых гор ползут снега,
• А я белей, чем снег,
• Но сладко снятся берега
• Разливных мутных рек,
• Еловой рощи свежий шум
• Покойнее рассветных дум.

Март 1916

«И целый день, своих пугаясь стонов…»

• И целый день, своих пугаясь стонов,
• В тоске смертельной мечется толпа,
• А за рекой на траурных знаменах
• Зловещие смеются черепа.
• Вот для чего я пела и мечтала,
• Мне сердце разорвали пополам,
• Как после залпа сразу тихо стало,
• Смерть выслала дозорных по дворам.

Лето 1917

«Ты мог бы мне сниться и реже…»

• Ты мог бы мне сниться и реже,
• Ведь часто встречаемся мы,
• Но грустен, взволнован и нежен
• Ты только в святилище тьмы.
• И слаще хвалы серафима
• Мне губ твоих милая лесть…
• О, там ты не путаешь имя
• Мое. Не вздыхаешь, как здесь.

1914

«Когда в тоске самоубийства…»

• Когда в тоске самоубийства
• Народ гостей немецких ждал,
• И дух суровый византийства
• От русской Церкви отлетал,
• Мне голос был. Он звал утешно,
• Он говорил: «Иди сюда,
• Оставь свой край глухой и грешный,
• Оставь Россию навсегда.

• Я кровь от рук твоих отмою,
• Из сердца выну черный стыд,
• Я новым именем покрою
• Боль поражений и обид».
• Но равнодушно и спокойно
• Руками я замкнула слух,
• Чтоб этой речью недостойной
• Не осквернился скорбный дух.

Осень 1917

  29