«Так не зря мы вместе бедовали...»

• Так не зря мы вместе бедовали,
• Даже без надежды раз вздохнуть.
• Присягнули – проголосовали
• И спокойно продолжали путь.

• Не за то, что чистой я осталась,
• Словно перед Господом свеча,
• Вместе с вами я в ногах валялась
• У кровавой куклы палача.

• Нет! и не под чуждым небосводом,
• И не под защитой чуждых крыл —
• Я была тогда с моим народом,
• Там, где мой народ, к несчастью, был.

1961

Подражание Кафке

• Другие уводят любимых, —
• Я с завистью вслед не гляжу.
• Одна на скамье подсудимых
• Я скоро полвека сижу.
• Вокруг пререканья и давка
• И приторный запах чернил.
• Такое придумывал Кафка
• И Чарли изобразил.
• И там в совещаниях важных,
• Как в цепких объятиях сна,
• Все три поколенья присяжных
• Решили: виновна она.
• Меняются лица конвоя,
• В инфаркте шестой прокурор...
• А где-то чернеет от зноя
• Огромный небесный простор,
• И полное прелести лето
• Гуляет на том берегу…
• Я это блаженное «где-то»
• Представить себе не могу.
• Я глохну от зычных проклятий,
• Я ватник сносила дотла.
• Неужто я всех виноватей
• На этой планете была?

1960

Комарово

«Все ушли, и никто не вернулся...»

• Все ушли, и никто не вернулся,
• Только, верный обету любви,
• Мой последний, лишь ты оглянулся,
• Чтоб увидеть все небо в крови.
• Дом был проклят, и проклято дело,
• Тщетно песня звенела нежней,
• И глаза я поднять не посмела
• Перед страшной судьбою моей.
• Осквернили пречистое слово,
• Растоптали священный глагол,
• Чтоб с сиделками тридцать седьмого
• Мыла я окровавленный пол.
• Разлучили с единственным сыном,
• В казематах пытали друзей,
• Окружили невидимым тыном
• Крепко слаженной слежки своей.
• Наградили меня немотою,
• На весь мир окаянно кляня,
• Обкормили меня клеветою,
• Опоили отравой меня
• И, до самого края доведши,
• Почему-то оставили там.
• Любо мне, городской сумасшедшей,
• По предсмертным бродить площадям.

<1930-е>, 1960

«Что нам разлука? – Лихая забава...»

• Что нам разлука? – Лихая забава,
• Беды скучают без нас.
• Спьяну ли ввалится в горницу слава,
• Бьет ли тринадцатый час?

• Или забыты, забиты, за... кто там
• Так научился стучать?
• Вот и идти мне обратно к воротам
• Новое горе встречать.

7 июля 1959

Комарово

«Запад клеветал и сам же верил...»

• Запад клеветал и сам же верил,
• И роскошно предавал Восток.
• Юг мне воздух очень скупо мерил,
• Усмехаясь из-за бойких строк.
• Но стоял, как на коленях, клевер,
• Влажный ветер пел в жемчужный рог,
• Так мой старый друг, мой верный Север,
• Утешал меня, как только мог.
• В душной изнывала я истоме,
• Задыхалась в смраде и крови,
• Не могла я больше в этом доме...
• Вот когда железная Суоми
• Молвила: «Ты все узнаешь, кроме
• Радости. А ничего, живи!»

1964

Комарово

«Все, кого и не звали, – в Италии...»

• Все, кого и не звали, – в Италии,
• Шлют домашним сердечный привет,
• Я осталась в моем зазеркалии,
• Где ни света, ни воздуха нет,
• Где за красными занавесками
• Все навек повернулось вверх дном...
• Так не буду с леонардесками
• Переглядываться тайком.
• И дышать тишиною запретною
• Никогда мной не виданных мест,
• И мешаться с толпою несметною
• Крутолобых Христовых Невест.

16 апреля 1963

Надпись на книге

• Из-под каких развалин говорю,
• Из-под какого я кричу обвала,
• Я в негашеной извести горю
• Под сводами зловонного подвала.

• Пусть назовут безмолвною зимой
• И вечные навек захлопнут двери,
• Но все-таки услышат голос мой
• И все-таки ему опять поверят.

<1930-е>, 1960

Ленинград

Анафема

• Это и не старо, и не ново,
• Ничего нет сказочного тут.
• Как Отрепьева и Пугачева,
• Так меня тринадцать лет клянут.
• Неуклонно, тупо и жестоко
• И неодолимо, как гранит,
• От Либавы до Владивостока
• Грозная анафема гремит.

1959

  88