Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
35 
Стихотворение «Он прав – опять фонарь, аптека…» – первая часть посвященного Блоку триптиха. «Пора забыть верблюжий этот гам…» – вторая; «И в памяти черной пошарив, найдешь…» – третья.
Пора забыть верблюжий этот гам…
- Пора забыть верблюжий этот гам
- И белый дом на улице Жуковской.
- Пора, пора к березам и грибам,
- К широкой осени московской.
- Там все теперь сияет. Все в росе,
- И небо забирается высоко,
- И помнит Рогачевское шоссе
- Разбойный посвист молодого Блока.
(1944 – 1950)
И в памяти черной пошарив, найдешь…
- И в памяти черной пошарив, найдешь
- До самого локтя перчатки,
- И ночь Петербурга. И в сумраке лож
- Тот запах и душный и сладкий.
- И ветер с залива. А там, между строк,
- Минуя и ахи и охи,
- Тебе улыбнется презрительно Блок —
- Трагический тенор эпохи.
1960
Заключительной главой ахматовской «Блокианы» стал портрет человека-эпохи в окончательной редакции «Поэмы без героя»:
На стене его твердый профиль…
- На стене его твердый профиль.
- Гавриил или Мефистофель
- Твой, красавица, паладин?
- Демон сам с улыбкой Тамары,
- Но такие таятся чары
- В этом страшном дымном лице:
- Плоть, почти что ставшая духом,
- И античный локон над ухом —
- Все – таинственно в пришлеце.
«Поэма без героя». 1962
ДУМАЛИ: НИЩИЕ МЫ…
Анна Ахматова. 1915 г.
В сущности никто не знает, в какую эпоху он живет. Так и мы не знали в начале десятых годов, что жили накануне первой европейской войны и Октябрьской революции.
Анна Ахматова.
Из «Записных книжек»
Гость
- Все как раньше: в окна столовой
- Бьется мелкий метельный снег,
- И сама я не стала новой,
- А ко мне приходил человек.
- Я спросила: «Чего же ты хочешь?»
- Он сказал: «Быть с тобой в аду».
- Я смеялась: «Ах, напророчишь
- Нам обоим, пожалуй, беду».
- Но, поднявши руку сухую,
- Он слегка потрогал цветы:
- «Расскажи, как тебя целуют,
- Расскажи, как целуешь ты».
- И глаза, глядевшие тускло,
- Не сводил с моего кольца.
- Ни один не двинулся мускул
- Просветленно-злого лица.
- О, я знаю, его отрада —
- Напряженно и страстно знать,
- Что ему ничего не надо,
- Что мне не в чем ему отказать.
1 января 1914
Анна Ахматова. Худ. Д. Бушен. 1914 г.
- Пустые белы святки.
- Мети, метель, мети.
- Пусть дороги гладки, —
- Мне не к кому идти!
7 – 19 января 1914
Углем наметил на левом боку…
- Углем наметил на левом боку
- Место, куда стрелять,
- Чтоб выпустить птицу – мою тоску
- В пустынную ночь опять.
- Милый! Не дрогнет твоя рука,
- И мне недолго терпеть.
- Вылетит птица – моя тоска,
- Сядет на ветку и станет петь.
- Чтоб тот, кто спокоен в своем дому,
- Раскрывши окно, сказал:
- «Голос знакомый, а слов не пойму», —
- И опустил глаза.
31 января 1914
Петербург
После ветра и мороза было…
- После ветра и мороза было
- Любо мне погреться у огня.
- Там за сердцем я не уследила,
- И его украли у меня.
- Новогодний праздник длится пышно,
- Влажны стебли новогодних роз,
- А в груди моей уже не слышно
- Трепетания стрекоз.
- Ах! не трудно угадать мне вора,
- Я его узнала по глазам.
- Только страшно так, что скоро, скоро
- Он вернет свою добычу сам.
Январь 1914
Смеркается, и в небе темно-синем…
- Смеркается, и в небе темно-синем,
- Где так недавно храм Ерусалимский
- Таинственным сиял великолепьем,
- Лишь две звезды над путаницей веток,
- И снег летит откуда-то не сверху,
- А словно подымается с земли,
- Ленивый, ласковый и осторожный.
- Мне странною в тот день была прогулка.
- Когда я вышла, ослепил меня
- Прозрачный отблеск на вещах и лицах,
- Как будто всюду лепестки лежали
- Тех желто-розовых некрупных роз,
- Название которых я забыла.
- Безветренный, сухой, морозный воздух
- Так каждый звук лелеял и хранил,
- Что мнилось мне: молчанья не бывает.
- И на мосту, сквозь ржавые перила
- Просовывая руки в рукавичках,
- Кормили дети пестрых жадных уток,
- Что кувыркались в проруби чернильной.
- И я подумала: не может быть,
- Чтоб я когда-нибудь забыла это.
- И если трудный путь мне предстоит,
- Вот легкий груз, который мне под силу
- С собою взять, чтоб в старости, в болезни,
- Быть может, в нищете – припоминать
- Закат неистовый, и полноту
- Душевных сил, и прелесть милой жизни.
1914 – 1916 – Июнь 1940
35 
