Стихи о Петербурге

1

• Вновь Исакий в облаченье
• Из литого серебра.
• Стынет в грозном нетерпенье
• Конь Великого Петра.

• Ветер душный и суровый
• С черных труб сметает гарь…
• Ах! своей столицей новой
• Недоволен государь.

2

• Сердце бьется ровно, мерно,
• Что мне долгие года!
• Ведь под аркой на Галерной
• Наши тени навсегда.

• Сквозь опущенные веки
• Вижу, вижу, ты со мной,
• И в руке твоей навеки
• Нераскрытый веер мой.

• Оттого, что стали рядом
• Мы в блаженный миг чудес,
• В миг, когда над Летним садом
• Месяц розовый воскрес, —

• Мне не надо ожиданий
• У постылого окна
• И томительных свиданий.
• Вся любовь утолена.

• Ты свободен, я свободна,
• Завтра лучше, чем вчера, —
• Над Невою темноводной,
• Под улыбкою холодной
• Императора Петра.

1913

О тебе вспоминаю я редко…

• О тебе вспоминаю я редко
• И твоей не пленяюсь судьбой,
• Но с души не стирается метка
• Незначительной встречи с тобой.

• Красный дом твой нарочно миную,
• Красный дом твой над мутной рекой,
• Но я знаю, что горько волную
• Твой пронизанный солнцем покой.

• Пусть не ты над моими устами
• Наклонялся, моля о любви,
• Пусть не ты золотыми стихами
• Обессмертил томленья мои —

• Я над будущим тайно колдую,
• Если вечер совсем голубой,
• И предчувствую встречу вторую,
• Неизбежную встречу с тобой.

1913

Как страшно изменилось тело…

• Как страшно изменилось тело,
• Как рот измученный поблек!
• Я смерти не такой хотела,
• Не этот назначала срок.
• Казалось мне, что туча с тучей
• Сшибется где-то в вышине
• И молнии огонь летучий,
• И голос радости могучей,
• Как Ангелы, сойдут ко мне.

1913

На шее мелких четок ряд…

• На шее мелких четок ряд,
• В широкой муфте руки прячу,
• Глаза рассеянно глядят
• И больше никогда не плачут.

• И кажется лицо бледней
• От лиловеющего шелка,
• Почти доходит до бровей
• Моя незавитая челка.

• И не похожа на полет
• Походка медленная эта,
• Как будто под ногами плот,
• А не квадратики паркета.

• А бледный рот слегка разжат,
• Неровно трудное дыханье,
• И на груди моей дрожат
• Цветы небывшего свиданья.

1913

Когда вышли ахматовские «Четки», собравшие под своей обложкой стихи 1912–1914 гг., читатели, а особенно читательницы, стали гадать, кто же тот счастливец, к кому обращены любовные послания дамы в лиловеющих шелках. Тем, кто задавал этот вопрос лично ей, Анна Андреевна отвечала: многим. И по всей вероятности, не лукавила. У нее в те годы действительно было много увлечений, да и в нее многие влюблялись: художник Сергей Судейкин, поэт и критик Николай Недоброво, граф Зубов. Нет, нет, она вовсе не считала, как некоторые поэты серебряного века, что и жизнь, и слезы, и любовь – всего лишь средство для ярко-певучих стихов. Однако уже догадалась: чем больше она, на опыте своего сердца, узнает о том, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они любят друг друга, тем лучше становятся ее стихи. Эту тайну («разгадку жизни моей») Анна никому не открывала, но Николай Недоброво, друг и возлюбленный, поэт и критик, загадку разгадал. В 1915-м он подарил Ахматовой такие стихи:

• Как ты звучишь в ответ на все сердца,
• Ты душами, раскрывши губы, дышишь,
• Ты, в приближенье каждого лица,
• В своей крови свирелье пенье слышишь!

Анна Ахматова и Михаил Лозинский на заседании «Цеха поэтов». Карандашный рисунок С. Городецкого. 1913 г.

Вспоминая юную Ахматову, Георгий Адамович писал:

«Позднее в ее наружности отчетливее обозначился оттенок трагический: Рашель в «Федре», как в известном восьмистишии сказал Осип Мандельштам после одного из чтений в «Бродячей Собаке», когда она, стоя на эстраде, со своей «ложноклассической», «спадавшей с плеч» шалью, казалось, облагораживала и возвышала все, что было вокруг. Но первое мое впечатление было иное. Анна Андреевна почти непрерывно улыбалась, усмехалась, весело и лукаво перешептывалась с Михаилом Леонидовичем Лозинским, который, по-видимому, наставительно уговаривал ее держаться серьезнее, как подобает известной поэтессе, и внимательнее слушать стихи. На минуту-другую она умолкала, а потом снова принималась шутить и что-то нашептывать.

  30