13 
Бармен поставил на ее поднос бокал с шипучим напитком, который здесь выдавали за шампанское. Сердце отчаянно стучало, когда она направилась к клиенту с поросячьими глазками.
«Надо всего лишь аккуратно поставить бокал и быстро уйти», – говорила себе Эмбер. Однако, когда она наклонилась над столом, он протянул руку и обхватил пальцами ее бедро в чулке в сеточку. Эмбер замерла.
– Что… что вы делаете? – запнулась она.
– Да ладно, – нагло усмехнулся он. – Не притворяйся. Грех не погладить такие красивые ножки. Ты заслуживаешь доброго угощения. Приходи ко мне после работы. Закажем в номер что-нибудь поесть и займемся…
– А ну убери от нее свои грязные руки, пока я не отправил тебя на тот свет, – раздался за ее спиной тихий, полный ярости голос, который она сразу узнала.
Пухлая ладонь исчезла с ее бедра. Эмбер повернулась и увидела Коннела с искаженным от гнева лицом. Шок от его неожиданного появления быстро сменился тревожным чувством: Эмбер никогда в жизни так не радовалась спасителю. Мощная фигура Коннела внушала страх. В сравнении с ним остальные мужчины выглядели слабыми и ничтожными.
– Коннел! – прошептала она пересохшими губами. – Что ты здесь делаешь?
– Только не думай, что я зашел сюда отдохнуть и выпить. Я более разборчив. – Он с явным неодобрением оглядел суетящихся между столами официанток и, повысив голос, чтобы перекрыть грохот музыки, сказал: – Возьми пальто, Эмбер. Мы уходим.
– Мне нельзя. Я здесь работаю.
– Нет. Только не здесь. Не спорь, это не обсуждается. Или ты уходишь добровольно, или мне придется выносить тебя по пожарной лестнице. Выбирай, – предложил он мрачно.
Вероятно, с ней что-то не так, подумала Эмбер, потому что при мысли, что ирландец взвалит ее на плечи, сердце забилось еще сильнее. Она видела, как менеджер говорит что-то рослому охраннику, но голос заглушала грохочущая музыка. Не хватало только, чтобы Коннел подрался с охраной: она представила кулачный бой и звон разбитой посуды.
– Сейчас вернусь, – сказала она.
– Поторопись! – рявкнул он нетерпеливо. – Меня воротит от этого места.
В раздевалке Эмбер с наслаждением стянула шелковое мини-платье, чулки в сеточку, сбросила с ноющих ног красные лодочки, потом плеснула на горящее лицо горсть холодной воды. Надев джинсы и свитер, она вышла в зал, с облегчением увидев, что менеджер с кислым лицом передает Коннелу что-то похожее на пачку денег.
– Пойдем.
– Коннел…
– Не сейчас, Эмбер, – оборвал он. – Не желаю ничего обсуждать в этом притоне.
Глядя на решительное лицо Коннела, она понимала, что у нее нет выхода, кроме как следовать за ним по извилистым коридорам гостиничного подвала к лифту, поднявшему их в главный вестибюль.
Они вышли на улицу. Эмбер глубоко вдохнула терпкий воздух весенней ночи. С тихим урчанием подъехал и остановился возле них лимузин.
– Садись.
Вероятно, всю жизнь он только и делает, что отдает приказы, подумала Эмбер, но не посмела ослушаться. Устроившись на заднем сиденье, она с удовольствием ощутила комфорт привычной роскоши, которой она пользовалась, пока отец в сговоре с Коннелом все не отняли. Эмбер смотрела на четкий профиль сидевшего рядом Коннела, и чувство благодарности начало сменяться протестом.
– Как тебе удалось найти меня? – потребовала она ответа.
Он повернул голову, и в темноте салона Эмбер разглядела яростный блеск его глаз.
– Мой человек следил за тобой.
– Зачем?
– А как ты думаешь? Может, считаешь себя настолько неотразимой, что я не устоял? Просто надеялся доложить твоему отцу, что ты сама отлично справилась после того, как демонстративно хлопнула дверью в моем офисе. – Он усмехнулся. – Напрасные ожидания. Мог бы догадаться, что ты отправишься прямиком в грязный притон в надежде на легкие деньги.
– Зачем же было следить за мной, если ты списал меня, как безнадежную? – вспыхнула Эмбер.
Коннел не нашелся что ответить, поскольку не очень разобрался в собственных мотивах. Он сомневался в том, что Эмбер, лишенная богатства, сумеет приспособиться к трудностям жизни. Его беспокоила дурная репутация ночного клуба, куда она устроилась. Но, кроме этого, было еще кое-что, не поддающееся рассудку, не имеющее отношения к моральному долгу перед отцом Эмбер. Надо признаться, на него произвел впечатление ее порыв, когда она выскочила из офиса. Дело не только в соблазнительном покачивании округлых бедер у него перед глазами. Сверкавшее в изумрудных глазах возмущение заставило предположить, что за показным безразличием скрывается уязвленная гордость. Коннел представил, что она скорее будет мыть полы, чем работать на него, и это было достойно уважения. Однако он ошибся. Эмбер выбрала легкое решение, не требующее усилий. Она предпочла демонстрировать свои прелести в дешевом притоне. Коннел перевел дыхание при воспоминании о прекрасной груди в низком вырезе тесного шелкового платья, но не сумел унять реакцию тела.
13 
