Глава 7

– Тебе никогда не приходило в голову, что означает термин gobsmacked^[2]? – спросила Трикси Дэниела.

Нелепый вопрос, она сама понимала это. Наверное, сильнодействующий обезболивающий препарат уничтожил в ее душе фильтрующие клапаны, которые в нормальном состоянии не позволили бы Трикси выпаливать все, что приходило на ум.

Слово gobsmacked пришло Трикси на ум потому, что ее австралийские племянницы, Молли и Полин, часто употребляли его, когда чему-либо удивлялись или чем-то восторгались.

А что может быть более удивительным, чем тот факт, что в данную минуту Дэниел Ривертон сидел за обеденным столом в ее квартире и ел мороженое вместе с Трикси и близнецами, а за окном еще только начинало светать.

Несмотря на то что он поставил чернильную метку на носике Молли, Дэниел уже различал маленьких монстров и без нее. Они же, несомненно, привязались к нему не только из-за прочитанных историй про кролика и других зверушек. И не только из-за апельсиновой газировки и детских кубиков, из которых они вместе строили замок. Совсем не из-за этого.

Дэниел не знал, что Трикси наблюдала за ними через окошко кабинета, где осматривали пациентов. Ей надо было знать, что у них все в порядке. И она видела, как ее племянницы доверчиво устроились на коленях Дэниела Ривертона. Она видела, как он похлопал по соседним стульям, предлагая малышкам сесть рядом, а те лишь теснее прижались к его груди.

Очевидно, девочкам не хватало отца. Молли и Полин необходимо было мужское участие в их жизни, и они не упустили ниспосланный Богом шанс устроиться возле широкой груди Дэниела.

Это была впечатляющая сценка: его неловкость и их доверие; его сопротивление и их напористый энтузиазм.

Нет, все-таки это не может быть правдой, чтобы сам Дэниел Ривертон в шесть часов утра сидел здесь, за ее обеденным столом, вместе с непривычно молчаливыми близнецами. А между ними стояла картонная коробка подтаявшего мороженого со сливочной помадкой и сиропом.

Пол в комнате был покрыт белыми волокнами, похожими на пух, который самопроизвольно перемещался по воздуху, стоило кому-нибудь из них пошевелить ногой. Все это создавало атмосферу нереальности.

Непривычное же молчание близнецов объяснялось просто – их рты были заполнены мороженым. Нельзя сказать, чтобы это был правильный завтрак, но реализованная мечта – это точно! Тогда кого волнует, правильный это завтрак или нет? Почему-то его питательная ценность сейчас не казалась Трикси столь же важной, как смысловой корень слова gobsmacked.

Может быть, наступило начало совершенно новой жизни? Той, в которой Трикси не будет слишком уж ответственной и абсолютно предсказуемой?

Иными словами, скучной. Жизни, в которой Трикси станет вести себя непосредственно и непринужденно.

– Надо сказать, – Дэниел облизал ложечку, – я никогда даже не задумывался о смысле этого термина.

– Ну, сначала надо определиться со словом gob, – сказала Трикси. – Как ты думаешь, что же оно может означать? – спросила она в несколько шутливом тоне.

– Ну-ка, подожди. – Дэниел достал свой телефон, взглянул на него и нахмурился. Затем снова, как-то незаметно, отправил его в карман, но тут же достал другой.

– Два телефона, – заметила Трикси. – Поразительно! А зачем?

– Один из них – особого назначения. – Дэниел набрал какое-то сообщение.

Особого назначения? Имеется в виду, что этот телефон предназначен только для одного человека? Скорее всего, так и есть. Вероятность того, что у Дэниела Ривертона есть женщина, почему-то больно задела Трикси. Но он хмурился, читая сообщение. Значит, в их отношениях не все хорошо.

– Ну вот! Слово gob обозначает в том числе «челюсть, которая отпадает» – в случаях невероятного удивления, потрясения, изумления.

  19