30 
— Ничего, я… мне показалось, что я видела его… там.
Очередная вспышка молнии осветила место, куда указывала Рена.
Там никого не было.
— Рена, вы слишком много о нем думаете. Вы же сами говорили, что не следует этого делать.
— Да. Должно быть, мне почудилось, — произнесла она, словно в тумане. — Конечно.
— Пойдемте.
Джон схватил ее за руку и решительно повел прочь. Через несколько минут они вышли из леса и, преодолев открытое пространство, были уже дома.
Никогда еще кухня не казалась им такой уютной. Они захлопнули за собой дверь, задернули занавески и, прижавшись друг к другу, сели у печки, наслаждаясь ее теплом.
— Нужно выпить чаю, — сказала Рена, наливая воду в чайник.
— Бедная моя девочка! С вами все в порядке? Галлюцинации — это так на вас не похоже.
— Знаю, но думаю, что вы правы. Я позволяю мыслям останавливаться на нем, а этого нельзя делать. Да, Джон, что мы нашли? Посмотрите, прошу.
Граф вынул монету, которую тогда переложил в карман, потом пошарил в кошельке и достал еще одну. Они были такими же, как и найденные раньше.
— Вдруг они окажутся настолько ценными, что их может быть достаточно, — с надеждой сказал он.
Однако оба осознавали слабость такой надежды.
— Как можно это узнать? — спросила девушка.
— Я говорил, что прошлой ночью вернулся из пивной и написал письма. Одно из них адресовалось моему старому другу из Лондона. Он — удалившийся от дел священник, к тому же очень образованный историк, прекрасно разбирающийся в антиквариате. Я познакомился с ним, когда был юным корабельным гардемарином{4} на флоте. — Джон покраснел перед тем, как добавить: — Он вытащил меня из одной передряги. Все по моей собственной вине.
— Уверена, вы были демоном, — рассмеялась Рена.
Граф кивнул.
— Я был не самым послушным парнем в мире. Как бы то ни было, я обратился к преподобному Адольфу Тэнди, как можно подробнее описав монеты в надежде, что он ответит, какова им цена. Придется просто подождать его письма.
Его вновь заглушил яростный раскат грома, за которым послышался шум дождя.
Похоже, ничего больше не оставалось, кроме как идти спать и надеяться, что утром погода улучшится.
Рена проснулась в промокшем насквозь мире. Дождь смял за ночь высокую траву и наполнил ручьи. Девушка выскользнула из дома и вдохнула холодный, чистый воздух.
Она собиралась сразу же вернуться внутрь, но что-то поманило ее к мосту. Таким ясным утром страхи минувшей ночи казались абсурдными.
Рена остановилась на мосту, глядя на бегущую воду и наслаждаясь красотой дня. Конечно, она не видела никакого Уингейта при свете молнии. Он был всего лишь человеком, и, как с любым человеком, с ним можно бороться.
Девушка так погрузилась в эти размышления, что не слышала звука приближающихся шагов, но что-то в самой тишине заставило ее оглянуться.
И она увидела его.
Он стоял всего в нескольких шагах, молча наблюдая за ней.
Потрясение было ужасным. Как будто явился злой дух. Рена понятия не имела, долго ли он простоял так, пронзая ее холодным, безжизненным взглядом.
— Доброе утро, — сказала она, стараясь унять дрожь в голосе.
Уингейт не стал отягощать себя любезностями.
— Вы очень умная женщина, — проскрежетал он. — Умнее, чем я решил поначалу. Лишь истинно тонкий ум может сыграть идиота так хорошо, как это сделали вы.
— Вы льстите мне, сударь. Уверяю вас, это была вовсе не игра.
— Не тратьте мое время на эту чепуху, — огрызнулся Уингейт. — Мы оба знаем, в чем суть дела.
— В таком случае, у вас есть надо мной преимущество.
Уингейт нетерпеливо вздохнул.
— Я придерживался лучшего мнения о вашей сообразительности.
— Не желаете пройти в дом? Я доложу его светлости…
— Стойте на месте. Я пришел к вам. Прогуляйтесь со мной.
Он сошел с моста и зашагал по заросшей тропинке к деревьям. Рена последовала за ним.
— Я думала, вы вернулись в Лондон, — рискнула заговорить девушка.
— Я остановился на ночь в местной гостинице, — лаконично ответил Уингейт. — Нужно кое-что обсудить.
— Тогда позвольте, я позову графа…
— Не с ним, с вами, — перебил он. — Просто дождитесь, когда я буду готов.
Внезапно он остановился, повернулся и посмотрел на дом. Они уже отошли от него на некоторое расстояние и могли ясно видеть все строение, включая башню, не очень гармонично, но величественно возвышавшуюся в центре.
30 
