42 
Однако пора принимать какое-то решение.
Нужно собраться и начать действовать.
5 ♣. Такси, шлюхи и Элис
Темнеет, и я еду в город. Далеко впереди небоскребы заслоняют закат.
Вечер спокоен и тих – в самый раз, чтобы подумать о том о сем.
Самый интересный пассажир сегодня – женщина, похожая на проститутку. Она усаживается на переднее сиденье. У нее мускулистое, крепкое тело. Волосы призывно завиваются, губы прекрасны, хотя зубы не то чтобы очень. И говорит она, как и подобает белокурой красавице, – очень мило. Женщина то и дело вставляет нежные словечки:
– Тебе что-то не нравится, зайка?
Или:
– Ой, я по этой дороге, лапа моя, никогда и не ездила.
Против всех ожиданий, макияж у нее неброский и очень стильный. И жвачку она не жует. На ней черные ботфорты, белая облегающая водолазка, которая, кстати, ей очень идет, и темный жилет.
«Эд, смотрел бы ты лучше на дорогу», – думаю я.
– Зая?
Я поворачиваюсь к ней.
– Милый, ты помнишь, куда мы едем?
Я прочищаю горло и отвечаю:
– Куэй-Гранд?
– Да, правильно. Я там должна быть к десяти, ты же меня не подведешь, да, лапуль?
– Нет, что вы.
Я приветливо ей улыбаюсь. Мне нравятся такие клиенты.
Мы доезжаем до места, счетчик показывает одиннадцать шестьдесят пять, но она дает мне пятнадцать долларов и говорит, что сдачи не надо. Потом наклоняется к окну:
– Ты очень милый мальчик.
– Спасибо, – улыбаюсь я.
– За чаевые или за комплимент?
– И то и другое.
– Меня зовут Элис, – говорит она и протягивает мне руку.
Я пожимаю ее кисть.
– Люди… понимаешь… обычно называют меня Шиба, но ты, лапуль, можешь звать меня Элис.
– Хорошо.
– А тебя как зовут?
– Меня… – Я неохотно отпускаю ее руку. Наверное, она не заметила карточку моего водительского удостоверения на приборной панели. – Меня зовут Эд. Эд Кеннеди.
Женщина одаривает последней ласковой фразой:
– Что ж, спасибо, что подвез, Эд. Все у тебя будет хорошо, лапуль, поверь мне. Не грусти, хорошо?
– Ага, спасибо.
Она уходит, но мне хочется, чтобы женщина обернулась и сказала:
– Эд, а ты не мог бы меня завтра отсюда забрать?
Но она не оборачивается.
И скрывается из виду.
Элис здесь больше не живет.
Провожая ее взглядом до самых дверей гостиницы, я сижу и не трогаюсь с места.
Сзади слышится гудок – длинный и злой, из машины высовывается человек и орет:
– Чего стал, таксист! Двигай отсюда!
Он прав. Хватит таращиться.
Я еду через ночь и представляю, как Элис превращается в Шибу. Как звучит ее голос, пахнет тело. Свет в гостиничном номере приглушен, окна смотрят на сиднейскую бухту.
– Ты не против, если я?..
– О-о-о, милый, конечно…
– О да, да, вот так, быстрее, быстрее, да, да…
Я представляю ее сверху. На мне.
Как мы занимаемся любовью.
Я чувствую ее движения.
И свои в ней.
Ласкаю ее и пьянею, как от шампанского.
Целую в губы – и не замечаю некрасивых зубов. Закрываю глаза и наслаждаюсь ее телом. Дотрагиваюсь до обнаженной кожи.
Водолазка лежит на полу.
Сброшенный жилет – рядом, на кровати.
Сапоги распластались, скрестив длинные голенища. Я двигаюсь в ней.
– О-о-о, – постанывает Элис, – Эд, о Эд…
Я растворяюсь в ее дыхании.
– О-о-о, Эд…
– Красный! – орет мне пассажир с заднего сиденья. Я резко даю по тормозам.
– Да что с тобой такое, черт побери?!
– Извините…
Я делаю глубокий вдох.
Ффу-у-ух… А хорошо позабыть – хотя бы на время – о бубновом тузе. И об Одри. Однако вот она, реальность, добро пожаловать обратно. Голос пассажира возвращает меня к болезненным воспоминаниям.
– Дружище, а теперь зеленый.
– Спасибо.
Ну что ж, поехали дальше…
6 ♣. Камни
Вот я и дома, въезжаю обратно в пригород. Солнце уже показалось над краем горизонта. Дороги пусты. Оставив машину на стоянке «Свободного такси», как всегда, плетусь в свою хибарку.
Швейцар радуется моему приходу.
Мы пьем кофе – а как же без него. Я вынимаю карту из ящика комода. И смотрю на нее внимательно: а вдруг зазевается и что-то такое в ней промелькнет – нечто, проливающее свет на хранимую тузом треф тайну.
Эта ночная смена почему-то придала мне решимости. Неважно, сколько я заработал и как себя чувствую. Принято твердое решение – все, хватит увиливать, надо браться за дело. Сорвать с лица и выкинуть дурацкое, вечно жалующееся и бормочущее оправдания ротовое отверстие. И приступать к работе. Я зажал себя в угол гостиной, которую постепенно наполняет дневной свет.
42 
