35 
За дверью она быстро сбросила полотенце и натянула рубашку, поймав свое отражение в высоком зеркале. Остатки макияжа испарились в теплой ванне, а влажные волосы окружали лицо густым пушистым облаком. Она вздохнула: сегодня Чезаре увидит настоящую Лиззи Уитейкер.
Выйдя из гардеробной с семенящим рядом Арчи, она старалась не показать смущения под откровенно оценивающим взглядом Чезаре. Облаченная в тонкий шелк с головы до пят, Лиззи, по ее мнению, выглядела целомудренно, как монашка. Тем не менее ее лицо вспыхнуло: в темных глазах Чезаре горело желание. Жаркая волна прокатилась по телу, покалывая соски, увлажняя лоно: сомнений не было – Чезаре думал о сексе и странным образом заставлял ее тоже думать об этом. Воздух просто вибрировал от напряжения.
В мерцающих всплесках горящих свечей сквозь тонкий шелк Чезаре видел очертания стройных ног, под рубашкой соблазнительно подрагивали округлые холмики грудей. У него пересохло во рту, а тело стало горячим и тяжелым. Устроившись в ногах кровати, Лиззи потянулась к тарелке с закусками.
– Кто начнет?
– Я, – неожиданно для себя произнес Чезаре. Недовольство сменилось любопытством: Лиззи интересовалась событиями его жизни, оставшимися далеко в прошлом. Неужели бабушка по-прежнему считала юношеский любовный роман значительным эпизодом, повлиявшим на его характер.
– Серафина… какое красивое имя, – задумчиво протянула Лиззи.
– Она действительно очень красива, – признался Чезаре, вольготно раскинувшись в изголовье кровати. – Мы вместе учились: я – на экономическом факультете, а она изучала право. Первая любовь – очень трепетное чувство, – поморщился он.
Наблюдавшая за его лицом, Лиззи смущенно заметила:
– Моей первой любовью был мальчик на афише эстрадного оркестра.
– Для меня такой вариант был бы безопаснее. Но из-за Серафины я потерял голову и сделал ей предложение. Серафина сказала, что мы слишком молоды, и оказалась права, – мрачно усмехнулся Чезаре. – Она была очень амбициозна. Мне пришлось начинать карьеру с низшей ступеньки, но крупный выигрыш на бирже позволил открыть собственное дело, и шансы резко повысились. Серафина получила место в известной юридической фирме… с важными и богатыми клиентами.
– К этому времени вы были вместе? – спросила Лиззи, когда пауза опасно затянулась.
– Мы были близки, жили вместе. Через две недели Серафина познакомилась с Маттео Руффини. Он пригласил ее на ужин и предложил обслуживать его огромные счета, – жестко скривил красивый рот Чезаре. – С тех пор у нее уже не оставалось для меня времени: работа до глубокой ночи, некогда пообедать.
Он не мог говорить спокойно. Лиззи поняла, что Серафина ранила его так глубоко, что он до сих пор чувствовал боль.
– Она встречалась с Маттео?
– Да… когда граф Маттео сделал ей предложение, она забыла про меня. У него было все, о чем она мечтала: социальный статус, титул, огромное богатство, и только один маленький недостаток: ей было двадцать пять, а ему – семьдесят пять.
– Бог мой! Огромная разница! – воскликнула Лиззи. – Она сказала, что любит его?
– Нет. В этом случае мне было бы легче примириться с ее уходом. Она сказала, что не может упустить прекрасный шанс, и если ей удастся родить наследника, то она будет обеспечена до конца дней, – с отвращением процедил Чезаре. – Я понял, что никогда толком не знал ее. Серафина убила мою веру в женщин.
– Неудивительно, – согласилась Лиззи. Она непроизвольно впилась ногтями в ладонь, поймав себя на том, что с ненавистью думает о лицемерке, разбившей сердце Чезаре. Как она ошибалась в начале знакомства, приняв его за бессердечного эгоиста, а он готов был взять на себя ответственность за семью еще в юном возрасте. Серафина предала его самым жестоким образом, предпочтя богатство любви.
– Эндрю? – напомнил ей Чезаре.
– Мы вместе росли, и он был моим лучшим другом. Мы так похожи, что составили бы прекрасную пару. Правда, Эндрю никогда не приглашал меня на свидания, пока мне не исполнилось двадцать. Я тогда уже любила его… или думала, что любила, – поправилась Лиззи. – Никто не сомневался, что мы поженимся. Когда Эндрю сделал мне предложение, папа пришел в восторг. Я согласилась, но просила дать время привыкнуть друг к другу. – Она запнулась и побледнела. – У нас были проблемы на интимном уровне.
– Понятно, что между вами не было секса, – тихо пробормотал Чезаре, вглядываясь в ее тонкое, печальное лицо. Он всей душой переживал за нее.
35 
