26 
— Само собой, мой мальчик, само собой! Что толку попусту терять время? — добродушно отозвался сэр Томас. — Конечно, мы всегда рады видеть тебя в Виссенхерсте, и тебя тоже, Барни, но сейчас нам не до вас! Прошу вас сюда, милорд! Подумать только, ведь я был уверен, что мне еще предстоит ждать знакомства с вами целую неделю, а вы тут как тут! Стало быть, мне нет никакой нужды ехать с визитом. Я ведь, знаете ли, небольшой охотник до всех этих светских обязанностей!
Почувствовав, что от него попросту хотят избавиться, Мартин отвесил величественный поклон и вышел из дома, сопровождаемый по пятам мистером Уорбойсом, который не нашел ничего лучше, как шепнуть:
— Не стоит вешать носа, старина! Послушайся доброго совета, уезжай, да поскорее! Жаль, конечно, что твоему брату пришла охота поехать в эту сторону, но что толку торчать здесь и путаться у него под ногами? Самое последнее дело, скажу я тебе! К тому же, дьявол его забери, и красивый же этот малый, твой братец! Чертовски хорош собой, да еще и титул в придачу!
— Если он рассчитывает, что я просто так уступлю ему Марианну… — сквозь зубы процедил Мартин.
— Но у тебя же нет ни малейших оснований подозревать, что он на это надеется, — примирительно сказал мистер Уорбойс. — Хотя, похоже, она ему приглянулась!
Мартин резко обернулся. Огонь ярости, пылавший в глубине его черных глаз, способен был привести в замешательство кого угодно.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ну, раз уж ты меня спрашиваешь… — начал мистер Уорбойс с таким видом, будто сделал открытие величайшей важности. — Если хочешь, я и сам не знаю, что имел в виду! Сказал и сказал! Со мной это бывает, это, если хочешь знать, у нас семейное. Точь-в-точь мой дядюшка. Тот тоже сам не знал, что говорил, пока не обнаружил в один прекрасный день, что как-то незаметно женился. А все потому, что болтал!
— О, к дьяволу твоего дядюшку! — сердито пробурчал Мартин.
— Да что толку, милый мой? Старый джентльмен много лет назад ударился в религию и стал таким ханжой, каких еще поискать! В аду таким не место — можешь не сомневаться! Вот тетушка — это да! В жизни не встречал такой странной особы!
— Почему бы тебе не заткнуться? Ты мне до смерти надоел со своими родственничками! — взорвался Мартин звенящим от едва сдерживаемого бешенства голосом.
— Ничего не имею против, старина! Сам терпеть не могу говорить о них. Но если ты решил, что можешь задирать передо мною нос, приятель, то предупреждаю сразу — даже не думай об этом!
— Дьявольщина! С чего бы я стал это делать, скажи на милость?!
— Понятия не имею, — откровенно признался мистер Уорбойс. — Так, решил предупредить на всякий случай!
А в это самое время сэр Томас провел эрла в гостиную, усадил в удобное кресло и, налив бокал превосходной мадеры, принялся расспрашивать более подробно о той поистине бесценной услуге, которую молодой человек оказал его дочери. Добродушно посмеиваясь и потирая руки, он выслушал рассказ до конца и проворчал себе под нос:
— Вот ведь кокетка! Ну, я ей задам, можете не сомневаться! Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, я всегда так говорю, хотя и надеюсь, что ее матушка задаст ей жару за то, что негодная девчонка ускользнула из дому без грума! Вот такие дела, милорд, ничего не поделаешь! Она — наша единственная радость. Конечно, мы ее избаловали, да и кто бы не сделал этого на нашем месте?! Провидению было угодно, чтобы у нас больше не было детей, хотя, скрывать не стану, мы с женой всегда мечтали о сыне, но все напрасно. И теперь, когда меня не станет, некому будет унаследовать титул. Горько, знаете ли! Хотя будь я проклят, если бы мы решились променять нашу киску на всех сыновей в мире!
Жервез охотно с ним согласился и, прихлебывая маленькими глотками отличное вино, украдкой наблюдал за сэром Томасом, пока тот шумно суетился вокруг него: то подбрасывая полено и в без того жарко пылавший огонь, то поправляя ширму, когда ему казалось, что на эрла дует из угла, то отчаянно дергая сонетку. Наконец прибежавший на шум слуга получил приказ принести миндального ликера для мисс Марианны, и старик немного угомонился. Он был низенький, довольно тучный, маленькие быстрые глазки сверкали на полном, как луна, лице, багровый цвет которого, скорее всего, еще усилился во время пребывания в тропиках. Одет он был довольно просто, без малейшего намека на стремление следовать моде: в синий сюртук и желтовато-коричневые лосины. Но пышный галстук был заколот булавкой с крупным, сверкающим рубином, а другой точно такой же камень красовался на пальце, что свидетельствовало если не о тонком вкусе, то, по крайней мере, о большом состоянии.
26 
