36 
Или он все себе придумал, и Валери бросила в его объятия тоска, желание, скука. Но она не скучала рядом с ним. Или нет? Как же плохо он знает женщин…
Если поверить в то, что Валери хоть немного его любит, что она хотя бы способна на этот шаг, все меняется. Надо было спросить, чтобы знать точно. Ответила бы она? И что, черт побери, ответил бы он, если бы она задала ему тот же вопрос?
Макс не знал.
Он знал, что его тянет к ней, что при мысли о ней в груди становится шероховато и гулко, как в ржавой бочке, и сердце колотится о железные ребра, и все слышат его стук. От этого бывает немного больно и временами так страшно, что перехватывает дыхание. Если это и есть любовь, Макс ничего в ней не понимает.
Что и требовалось доказать.
Шеррил появилась только к вечеру, усталая, бледная и очень злая.
Утомившегося после перелетов Адриана Бетти уже уложила спать, дверь в детскую была плотно закрыта, поэтому Макс приготовился поскандалить без помех. Каково же было его удивление, когда Шеррил, не ответив на его приветствие, прошла в свою спальню и с грохотом захлопнула дверь. Эвершед прислушался: ему показалось, что до него донеслись звуки рыданий.
Застонав, он встал с удобного дивана и пошел выяснять отношения — как угодно, лишь бы поскорее покончить с этим.
На стук в дверь жена не реагировала, и Макс, надавив на ручку, обнаружил, что Шеррил не заперлась. Он вошел; дорогая супруга, с которой у него теперь было что угодно, только не любовь, сидела на кровати и неподвижным взглядом смотрела в дальний угол.
— Что случилось?
Она молчала.
— Шеррил, что произошло?
Жена всхлипнула и вытерла нос крохотным платочком. Все это — и приглушенный свет, и кусочек белоснежного батиста, и растрепанные волосы Шеррил — вдруг показалось Максу сценой из мелодрамы, в которой они оба снимаются. Он подавил желание оглянуться и проверить, не маячит ли поблизости съемочная группа.
Вместо этого он закрыл дверь, прошел к кровати и остановился, нависая над Шеррил.
— Ты будешь разговаривать или нет?
— Зачем? — Она отвернулась, чтобы не смотреть ему в лицо. — Разве тебя это волнует?
— Хороший вопрос. Чтобы получить на него ответ, тебе нужно для начала все мне рассказать.
— Вот. — Она сунула Максу в руки листок бумаги.
Эвершед, нахмурившись, прочитал послание, составленное из вырезанных газетных букв.
«Ты отвергаешь меня, сука, ты молчишь и отвергаешь меня! О, как же ты порочна, как сладка! Я знаю, ты всего лишь хочешь распалить мое воображение, хочешь подразнить меня, нехорошая девчонка! Но мы будем вместе. Я сделаю все, чтобы мы были вместе. А если ты не захочешь, я убью твоего гадкого мужа, твоего мерзкого сына, а потом убью и тебя!»
— Присылают на адрес агентства? — деловито осведомился Макс, переворачивая послание. Другая сторона листка была пуста.
— Д-да, — всхлипнула-вздохнула Шеррил. — И говорят, это не первое. Максим, что мне делать?
— Выбросить эту гадость в мусорное ведро и забыть. — Он поморщился, услышав «Максима». — Филипп получает подобные послания для меня трижды в день. На свете полно ненормальных.
— Я боюсь! За Адриана в первую очередь! — Шеррил наконец подняла на мужа заплаканные глаза. — И за тебя! Не говоря уже о себе.
— Конечно, — согласился Макс, — не говоря уж о тебе.
— Я поехала в агентство, — продолжала жена, — чтобы побеседовать об этой дурацкой статье в «Жизни знаменитостей»… А потом Синтия показала мне вот это, и я совсем растерялась. И еще ты уходишь от меня.
Макс пришел в замешательство.
— Разве я ухожу?
— А разве нет? Разве твой вызов, твоя поездка на острова с этой ассистенткой не говорят сами за себя?
— Шеррил, послушай. — Он не хотел дотрагиваться до нее и утешать, потому что это означало бы, что он сдался, а Макс сдаваться не хотел. — Совершенно очевидно, что наша семейная жизнь пошла псу под хвост. Я тебе не слишком интересен, и ты с каждым днем все менее интересна мне. Но я думаю об Адриане. Как он себя поведет, если мы разойдемся?
— Я сумею его утешить, — прошептала Шеррил. — Мы заживем с ним лучше прежнего.
Макс почувствовал, как в нем, словно горячее молоко, вскипает раздражение.
— Вы? Вместе? Что за ерунда. Если мы вдруг решимся на развод, Адриан останется со мной. Это не обсуждается. Ты не способна позаботиться о нем так, чтобы он был счастлив.
36 
