79 
— По правде говоря, детка, я предпочитаю тебя без меча.
— Почему?
— Так ты не можешь убивать моих клиентов. И теперь ты, возможно, начнешь упражняться в осторожности. Или, по крайней мере, выучишь это слово.
Я сверлю взглядом его наклоненную голову.
— Босс, я прошу тебя мне помочь. Ты мне сказал просить, и вот я прошу.
— Кроме того, я сказал, что буду относиться к тебе так же, как ты относишься ко мне.
— Что я сделала не так?
— Ответ «нет».
— Да ты издеваешься! — Я супербыстро топаю ногой, надеясь разбить его дурацкий стеклянный пол.
Он ничего не говорит. Продолжает работать над бумагами.
— Знаешь что, чувак? Если ты не поможешь мне вернуть меч, наши с тобой дела закончены! Сам решай свою ледяную проблему. — Я блефую, но сдаваться не собираюсь. — Я на тебя не работаю. Ты мне не помогаешь — и я тебе не помогаю.
— Джо. — Он даже не поднимает головы. Просто бормочет ее имя.
— А мне плевать, что ты с ней трахаешься! Просто верни мне мой меч! И больше не договаривайся обо мне с другими, когда меня нет!
— Мы уговаривались не так. Ты подписала контракт. Жизнь Джо упоминается только в одном из пунктов, которые ты обязалась не нарушать. Ты не можешь от меня уйти, Дэни. Ни сегодня. Ни в любое другое время. Не ты диктуешь условия. Садись.
Он снова поднимается, и я снова не засекаю его движений. Он пинком отправляет мне стул.
— Быстро.
Иногда мне кажется, что весь мир знает что-то, чего не знаю я. Словно все участвуют в каком-то большом заговоре, и если бы я тоже знала этот их общий секрет, то непонятные поступки взрослых вдруг оказались бы совершенно логичными.
А иногда я думаю, что знаю больше, чем весь остальной мир, и именно поэтому не вижу в их поступках смысла. Потому что смысла в них правда нет, и все их действия основаны на неправильной логике. В отличие от моих.
Я когда-то говорила об этом с Мак, и она сказала, что дело не в том, что все знают, а я нет. Тайный ингредиент заключается в том, что я пока не понимаю собственных эмоций. Они для меня новые, я только знакомлюсь с ними. Она сказала, что я никогда не учитываю чувства других людей, так что, конечно, все взрослые кажутся мне странными и загадочными.
Я сказала подруга, если я их не понимаю, как мне тогда их учитывать?
А она ответила, никак, поэтому стоит воспринимать подростковые годы как один большой фиговый клубок запутанности, незащищенности и голода. И попытаться во всем этом выжить и не дать себя убить.
Ну и, на фиг, аминь. Меня не устраивает только незащищенность. Без меча.
Как только я сажусь, Риодан говорит:
— Убирайся отсюда.
— Ты сам знаешь, чего хочешь?
— Иди прими душ и переоденься.
— Я не так уж плохо пахну, — огрызаюсь я.
Он что-то пишет, а потом переворачивает страницу той фигни, которую читает.
— Чувак, ну куда ты хочешь меня отправить? Я никуда не пойду без моего меча. Мне не обогнать тех, кто телепортируется. У каждой Феи в твоем клубе пунктик по поводу того, чтобы меня убить. Хочешь, чтоб я умерла? Так сам убей, и покончим с этим.
Он нажимает кнопку на столе.
— Лор, зайди.
Тот вваливается мгновенно, словно стоял прямо за дверью.
— Проводи девчонку, пусть вымоется и смоет на хрен с себя эту вонь.
— Конечно, босс. — Он мрачно на меня смотрит.
Я отвечаю тем же.
Лор показывает куда-то сквозь стеклянный пол.
— Видишь вон ту блондинку с шикарными сиськами? Я собирался ее трахнуть.
— Во-первых, я еще слишком маленькая, чтобы такое слышать, во-вторых, я не вижу у тебя в руках дубинки, которой ты мог бы стукнуть ее по голове, так что как бы тебе это удалось?
Риодан хохочет за моей спиной.
— Ты испортила мне ночь, детка.
— Взаимно. Чудесная тут в Честерсе жизнь.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
«У меня есть душа, но я не солдат» 31
Я не Синсар Дабх, Кэт. Он обманул вас всех. Я буду нужен вам, только я могу вас спасти.
Каждую ночь Круус относит меня в страну Грез и повторяет одно и то же. Его ложь по гладкости и структуре не отличить от правды. Если моя эмоциональная эмпатия и работает с Феями — а проверить это и убедиться я пока не смогла, — то от него я получаю такие противоречивые сигналы, что мой дар бесполезен.
Сейчас, полностью очнувшись после ночи дьявольских снов, я прохожу двойную дверь в сотню футов высотой, несколько футов толщиной и невероятное количество тонн весом, не удостаивая ее вторым взглядом. Мои глаза прикованы только к нему. Меня не удивляет, что мы не смогли закрыть такие двери. Странность в том, что мы сумели их открыть: жалкие смертные, решившие помешать колесницам богов.
79 
