552 
— Ну, — сказал Гарри и зевнул, — коль скоро ты хочешь знать, зачем оно, ты знаешь, что делать.
— И что?
— Лечь спать и посмотреть еще один сон про него.
— Я не могу видеть сны по приказу, — обиделся Драко.
— Не можешь? Да, не слишком-то полезная способность, не находишь?
— Просто ты сам хочешь вздремнуть. Ты подлый лентяй — вот ты кто, — заявил Драко и повернулся к окну. — Ладно, мы еще потолкуем об этом, когда ты все-таки проснешься.
Гарри привычно проследил взгляд Драко — автобус на головокружительной скорости несся вперед, автобусы и дома отпрыгивали в сторону, давая ему дорогу. Одно только ночное небо казалось неподвижным, ясным и прозрачным, словно черное стекло. Гарри даже показалось, что он смотрит в бесконечность.
— Ты веришь в Бога, Малфой? — не задумываясь, спросил он.
Драко в недоумении вытаращил глаза:
— Что?
— Ты меня слышал, — почувствовав неловкость, произнес Гарри. — Ты в Бога веришь — ну, вообще?
Драко поколебался.
— Думаю, да, верю. Хотя мне иногда кажется, что у него относительно меня какие-то особые планы…
— А как насчет рая и ада? — поинтересовался Гарри.
Драко тряхнул головой:
— С чего бы это?… Ну, естественно, я верю в ад — мы же сами видели, как демоны утащили Слизерина, куда бы они его еще могли отправить? В воздушное путешествие за Урал?
— Так как насчет рая?
Драко пожал плечами, и Гарри ощутил, что тот чувствует себя очень неловко.
— Ну, коль скоро есть ад, то должен быть и рай.
— И на что, ты думаешь, он похож? — спросил, сев поудобнее, Гарри.
Драко прислонился к деревянной спинке кровати, губы его недоумевающе искривились:
— Ты спрашиваешь меня, на что похож рай, Поттер? Твое имя внесено в его списки еще до того, как оно попало в списки Хогвартса. Тогда как я…
— Тогда как ты собираешься в ад, чтобы поиграть там в мячик — знаю-знаю, — перебил его Гарри. — Может, привлечешь на секундочку свое не в меру развитое воображение, а? Я и в самом деле хочу знать, что ты об этом думаешь.
— Правда? — глаза Драко были прозрачны, как хрусталь. — Я думаю, что рай свой для каждого попадающего туда. Для тебя, наверное — это зайчики, Рождество, оптимизм… и у всех цветочки за ушами.
— А для тебя?
Драко взглянул в окно, где вспыхивал и исчезал в темноте окружающий мир.
— Думаю, место, где можно отдохнуть.
— Ты устал, Малфой?
Драко перевел свой серый пристальный взгляд на Гарри.
— Я всегда усталый. А ты?
Гарри пожал плечами.
— Нет, думаю, я — нет.
— Ага, — и Драко снова отвел глаза к окну. — Как скажешь.
* * *
Спальня наполнялась бледным рассветом. Рон сидел на подоконнике и смотрел в окно. Вдоль кромки деревьев на востоке на серой ткани неба появился красный шов восхода. Он коснулся макушек деревьев, словно поджигая их. Нетронутый снег на квиддичном поле полыхнул алым, как кристалл, опущенный в красные чернила. Начинался новый, чудесный день, который Рон встречал безо всякого интереса к жизни. Небо над деревьями навеяло на него мысли о перерезанном горле и хлещущей из него крови. Голова болела, в висках стучало, словно голову сдавили в тисках.
Он ужасно устал — он был уже просто измучен недосыпом, напряжением и стрессом. Однако он к этому давно привык. Сейчас его вдобавок снедало беспокойство. Рядом с ней он был счастлив; когда ее не было рядом, он гадал, увидятся ли они снова — и задыхался от отчаяния.
Она первой подошла к нему, и очень скоро то, что сначала казалось игрой, превратилось во что-то совсем другое.
Изначально для него это выглядело как длинный петляющий путь, чтобы получить назад то, что принадлежало ему по праву, чтобы и отомстить за все те случаи — уже неважно, выдуманные и настоящие — когда им пренебрегали и унижали.
Но не теперь, не для него, во всяком случае.
Для неё?… — нет, он это тоже представлял с трудом, он знал, что она здорово рисковала — может быть, даже больше, чем он мог даже представить.
Он думал, что он в безопасности. Но она приходила к нему и читала ответ в его глазах, она желала сама дать его — получая его, он отдавал ей все.
Он отдал ей все: преподнес ей ключик от всех тайн и надежд, скрытых в глубинах его души. Глубочайшие и самые отчаянные желания его сердца. Она теперь знала их все, а он не мог сказать, что ему все о ней известно. Иногда казалось, что она намеренно прячется и ускользает от него; когда они были на людях, она смотрела на него ничего не выражающим взглядом — это больше не могло продолжаться.
552 
