Последние отзывы

  25  

Брель смотрел на меня с каменным лицом.

— Я не господь бог, чтобы читать мысли Президента.

— Ну вы ведь его оракул, практически личный советник… Ведь это вы, наверное, доводите до предсказателей его желание, да? Тем более, вы тогда сказали: "все мы в одной лодке", — вы же хотите сохранить все как есть? И Школы, и храмы?

— Институт Пророчеств нуждается в некоторой реорганизации, но конечно, да, Цыпилма, — он еле заметно улыбнулся. — Иначе я попросту теряю свою работу.

И положение. И эту машину. И деньги…

— А вот, — осторожно продолжила я, — если кто-нибудь из пифий или оракулов откажется?

Брель качнул головой:

— Это будет очень неумно с их стороны.

— Нет, ну а все-таки?

— Будем надеяться, что их голос не окажется решающим. Предсказателей, все-таки, тринадцать.

— А вы со всеми участниками разговаривали — ну, о том, какое пророчество нужно?

— С некоторыми беседовала госпожа директриса.

— А с… Далией?

— С Далией и ее оракулом разговаривал я.

— И что она вам ответила?

— Обещала все обдумать.

— И… обдумала?

— К сожалению, мы с ней больше не увиделись.

Оракул смотрел на меня внимательно:

— Цыпилма. Что именно ты хотела меня спросить?

Да откуда я знаю? Хотела, наверное, чтобы он ответил: нет, Далия не согласилась! Возмутилась и прогнала меня с позором!

— Пожалуйста, Цыпилма, мы будем с тобой сегодня работать? — почти просительно произнес Главный Государственный Оракул.

…Я танцую посреди города — мимо и сквозь меня движутся люди, едут машины. Идет дождь; косые темные струи-струны с шумом секут воздух, не задевая меня, не оставляя и следа на моем белоснежном платье. Всюду, куда не кинь взгляд, город прочерчивают координатные линии проспектов, от них отходят новые линии — улиц и переулков, — и каждая точка пересечения дает новый вариант развития и виденья мира. Я — Я! — могу выбирать любую из этих точек, нанизывать как бусины на канву событий, перебирать их, моделируя новые и новые узоры…

Я могу — могу! — пригласить на танец-узор само Мироздание.

Я склоняюсь перед ним в насмешливом поклоне: станцуй со мной белый танец, а там увидим, что у нас получится.

Мы танцуем…

Оракул, который сидел, по-восточному скрестив ноги, на площадке рядом со мной, шевельнулся и медленно открыл глаза. Смотрел на меня туманно, словно просыпаясь… Рубашка на нем была расстегнута почти до пояса; лицо, грудь под белой майкой — мокрые от пота. Неужели в классе так жарко?

"Присмотр" забросил все свои учеты и дремоты и теперь глазел на нас.

— Мы и вопроса не успели тебе задать, — подытожил Матвей. — Ну вот и все, сорока.

— В смысле?

— Яд предсказания, — вздохнул старый оракул. — Он проник в тебя. Теперь уж ты ни за что не отступишься…

Конечно. А надо, чтоб отступилась? Тогда какого же фига я теряю жизнь в Школе Пифий?

Я потянулась, ощущая во всем теле сладкую дремоту — как после долгого крепкого сна. Сон… это был сон? Что-то летящее… танец… летящий танец? Я обернулась к оракулу, к своему оракулу — спросить, а видел ли он…

Сергей опустил глаза и стал тщательно застегивать пуговицы рубашки. Это у него получалось медленно — пальцы заметно дрожали. Казалось, он устал куда больше моего.

— Полет-то, видать, был хорош… — негромко сказал за моей спиной Матвей. Я даже вздрогнула — а как он?.. Но наш школьный оракул смотрел вовсе не на меня. На Бреля. Тоже со странным выражением — с насмешливо-грустной завистью. Почти с ностальгией.

Наверное, не будь этого… полета, я бы так и не решилась подойти к Юльке.

Синельникова сидела на широком подоконнике в коридоре жилого крыла Школы и смотрела в плачущее осеннее окно. Я остановилась перед своей комнатой (там смеялись и болтали девчонки) и повернула назад.

— Привет, Юль.

Та глянула мрачно и отвернулась. Я не ушла.

— Юль, а что ты видишь в трансе? Я вот — что-то типа холста или недотканного ковра. Нити — это предсказание. Надо подобрать нить, чтобы правильно вплести в узор…

Синельникова помолчала и сообщила окну:

— А Далия говорила, у нее поле с разноцветными цветами. Она выбирала самый красивый.

Я попыталась представить целое поле цветов. Да, такое могло быть только у Далии… Я глядела на тощую шею Юльки: а ведь ей теперь не с кем в Школе и словом перемолвиться — ну, кроме Елизаветы, конечно. С Далией они если не дружили, то хоть часто разговаривали, смеялись даже…

  25