очень нудно 
8 
Они тогда стояли под Беджурой. Солнце палило так, что больно было касаться песка незащищённой кожей. Над раздутыми, зловонными трупами колыхались тучи мух. Воды не хватало, еды не хватало, зато выпивки почему-то было вволю, люди теряли человеческий облик. В те дни капитана Веттели охватило состояние странного безразличия, ему казалось, что чувства в его душе умерли, все до единого. И страх тоже умер, уже ничто и никогда не сможет его напугать. Но слушал полупьяный шёпот лейтенанта Касперса и чувствовал, как по его покрытой солёной коркой спине ползёт холодок. Потому что доподлинно известно: есть такое колдовство. Но известно и то, какова ему цена. Нормальный человек предпочтёт десять раз умереть, чем решится на подобное…
– Гарри, я вас умоляю, никому и никогда больше не рассказывайте об этом случае, даже если ещё сильнее напьётесь, – не приказал, попросил он тогда лейтенанта. – Не хватало вам с Эггерти из-за этого трупоеда (да, именно «трупоеда», в буквальном смысле слова!) попасть под трибунал! – а потом вздохнул и добавил с нескрываемым сожалением, – и правда, надо было штыком…
Вот и настало время ещё раз о том пожалеть.
– Барлоу, перестаньте валять дурака, – он постарался, чтобы голос его звучал как можно ровнее, и это ему удалось. Тон получился равнодушно-скучающим, вроде бы он, капитан Веттели каждый день только тем и занимается, что освобождает заложников из когтей будущих проклятых мертвецов, и работа эта ему уже изрядно поднадоела. – Вы всё равно не сможете уйти, никто вам не позволит. По вас давно виселица плачет, но если вы отпустите парня, имеете шанс сохранить собственную жизнь. В вашем положении это немало.
Он ни секунды не надеялся, что Барлоу поддастся на уговоры, но надо же было с чего-то начинать? Да и самому потом легче будет, вроде как честно предупредил…
Разумеется, Барлоу не поддался и не сдался, наоборот, воодушевился. Мутные, по-бычьи налитые кровью глаза сверкнули дурной яростью.
– А-а! – взревел он едва ли не радостно, и даже вечная шепелявость куда-то пропала. – Капитан Веттели! Вот мы с тобой и встретились на узкой дорожке! Поди, тоже мне в спину целил, а? Думаешь, я тебя боюсь? Или всю эту тыловую шваль? Плевал я на вас всех, слышишь! Убей! Стреляй – вот он я! Пожалуйста! Но прежде сдохнет ваш щенок! Хоть сделаю себе перед смертью приятное! С дороги, капитан! Я не шучу, ты меня знаешь! – острое лезвие глубже вонзилось в нежную белую кожу. Новая струйка крови поползла за ворот нижней рубахи, пленник дёрнулся и обморочно пискнул.
Всё. Дело надо было кончать.
– Да, – сказал Веттели печально. – Я тебя знаю, Коул Барлоу. И я никогда не стреляю в спину.
Он знал, что обязательно опередит врага. А Барлоу – не знал, он никогда не ходил в разведку со своим капитаном. Он так и не понял, что случилось, и невольные зрители тоже не сразу смогли понять. Они ожидали услышать выстрелы – но выстрелов не было. Будто маленькая блестящая молния мелькнула в воздухе, и в тот же миг Барлоу повалился навзничь, увлекая за собой свою жертву. Штык-нож выпал из его руки, так и не нанесшей последнего, рокового удара. Тело дёрнулось пару раз, вытянулось и замерло неподвижно.
Полковник Кобёрн первым приблизился к телу, нагнулся в недоумении…
Насильник был мёртв. Из его левой глазницы торчала костяная рукоять махаджанападийского метательного ножа.
– О! – весело усмехнулся кто-то за его спиной. – Теперь я своего капитана узнаю!
Полковнику стоило больших усилий справиться с дурнотой, комом подкатившей к горлу.
Веттели тоже приблизился к трупу, и даже слегка толкнул ногой, вроде бы, и для него здесь есть что-то интересное – не хотелось казаться совсем уж бесчувственным.
На самом деле, чувств не было никаких. Ни радости победы, ни облегчения, что проблема удачно разрешилась, ни сожаления об очередной, пусть и заслуженно, но всё-таки загубленной жизни. Не осталось даже неприятного осадка на душе оттого, что поворот в его собственной судьбе оказался отмечен кровью. Просто эта мерзкая тварь не вписывалась в тот мир, что начал приоткрываться перед ним: с цикламенами на окнах, с тёплыми коричными булочками, с феями, уцелевшими в старых парках. Она была лишней, и он от неё избавился, только и всего. О чём тут сожалеть?
– Прикажите забрать вашего курсанта и избавьтесь от этой падали, сэр, – сказал он полковнику почти весело. – Жаль, в ваших краях не водятся гули, некому скормить. На вашем месте я бы, пожалуй, обратился в отдел магической безопасности. Покойник наверняка дурной, при жизни у него была очень скверная репутация.
8 
