30 
Он оценивал и раздевал одновременно, являя желание такое обнаженное, такое примитивное, что щеки Марианны порозовели. Словно загипнотизированный этой красотой, такой близкой, англичанин нагнулся, готовый вот-вот схватить ее. Она прижалась к подушкам и сквозь зубы пригрозила:
— Не приближайтесь! Не трогайте меня! Иначе я закричу, вот увидите! Я закричу так громко, что эта толпа расступится.
Он вздрогнул и взял себя в руки. В его взгляде, таком пылком мгновение назад, появилось скучающее выражение. Он сел на прежнее место с другой стороны кареты, умостился в углу, закрыл глаза и вздохнул.
— Жаль!.. Особенно жаль, что такие сокровища приберегаются на радость одному только Бонн! Или у него есть заместители? Говорят, что добрая половина мужчин в этом городе влюблена в вас.
— Вы перестанете? — возмутилась Марианна. — Скажите же наконец то, что вы собирались, и покончим с этим.
Чего вы хотите?
Он прикрыл один глаз, взглянул на нее и улыбнулся.
— Правила вежливости требуют, чтобы я ответил:
«Вас!», и это было бы одновременно справедливостью и истиной, но мы об этом еще поговорим позже… на досуге.
Нет, у меня в этот момент заботы гораздо более низменные: мне нужны деньги.
— Снова! — вскрикнула Марианна. — И вы воображаете, может быть, что я их вам дам?
— Я не воображаю, — я уверен в этом! Деньги всегда играли важную роль в наших взаимоотношениях, дорогая Марианна, — цинично заявил он. — Я женился на вас из-за вашего состояния. Правда, я слишком быстро промотал его, и это глубоко печалит меня, но, поскольку вы по-прежнему моя жена и, видимо, купаетесь в золоте, мне кажется вполне естественным просить его у вас.
— Я больше не жена вам, — сказала Марианна, чувствуя, как усталость превозмогает в ней гнев. — Я певица Мария-Стэлла… а вы виконт д'Обекур!
— Ах, вы все знаете! В сущности, я даже восхищен этим. Теперь вам должно быть ясно, какое положение я занимаю в парижском обществе. Меня многие ценят.
— Вас станут ценить иначе, когда я покончу с вами! Все узнают, что вы английский шпион.
— Может быть, но в таком случае узнают также и вашу подлинную личность, и, поскольку вы являетесь моей женой, вполне законной, вы вновь станете леди Кранмер, англичанкой… и почему бы не шпионкой?
— Никто вам не поверит, — пожав плечами, сказала Марианна, — а что касается денег…
— Вы сделаете все возможное, чтобы достать пятьдесят тысяч ливров, и как можно быстрей, — оборвал ее Франсис, нисколько не волнуясь. — В противном случае…
— В противном случае? — надменно спросила Марианна.
Лорд Кранмер не спеша пошарил в одном Из своих карманов, вытащил сложенный вчетверо листок желтой бумаги, развернул его, положил на колени молодой женщины и заключил:
— В противном случае с завтрашнего дня весь Париж будет засыпан подобными бумажками.
Залетевший в открытые окна легкий ветерок шевелил листок с напечатанным крупным шрифтом текстом, который привел Марианну в отчаяние:
ИМПЕРАТОР В РУКАХ ВРАГА! ПРЕКРАСНАЯ ЛЮБОВНИЦА НАПОЛЕОНА, ПЕВИЦА МАРИЯ-СТЭЛЛА — В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ УБИЙЦА-АНГЛИЧАНКА НА СОДЕРЖАНИИ ПОЛИЦИИ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА…
На мгновение Марианне показалось, что она сходит с ума.
Глаза закрыла красная пелена, в то время как из глубины души вздымалась буря такой ярости, какой она никогда не испытывала, и эта ярость заглушила отвратительный страх.
— Убийца! — вскрикнула она. — Я никого не убивала. Увы, вы живы!
— Читайте дальше, дорогая, — сладеньким голосом начал Франсис, — вы увидите, что в этом пасквиле ничто не преувеличено. Вы подлинная убийца моей нежной кузины Иви Сен — Альбэн, которую вы умело оглушили тяжелым канделябром после того, как уверовали, что перед вами мой труп. Бедная Иви! Ей повезло меньше, чем мне, оставшемуся благодаря моему другу Стэнтону в этом мире. А она была такой хрупкой, такой деликатной. К несчастью для вас, прежде чем испустить дух, она пришла в себя… буквально на несколько мгновений, как раз чтобы успеть обвинить вас. В Англии за вашу голову назначена премия, милая Марианна!
У молодой женщины язык прилип к гортани. Она совершенно выпустила из виду ненавистную Иви и, встретив Франсиса живым, даже не подумала о его кузине. К тому же до сего дня она рассматривала дуэль и то, что за ней последовало, как своего рода Божий суд… Но, несмотря на весь ужас положения, она держала себя с достоинством.
— Мы находимся не в Англии, а во Франции… Я полагаю, однако, что вы прибыли сюда, чтобы увезти меня и получить премию?
30 
