Последние отзывы

  58  

Пробежала через арабский квартал, даже ночью кипевший чужеродной мне жизнью. Гортанная громкая речь, звон тарелок, чье-то заунывное пение, детский крик, женский плач – все эти звуки слились в одну общую какофонию, режущую слух грубым диссонансом, но одновременно неожиданно взбодрившую меня. Не задерживаться. Это – не моя жизнь, чужая. И как бы притягательно ни манили светом открытые в этом квартале арабские кафешки и маленькие лавки, торгующие специями (кому ночью могут понадобиться специи???), женскими платками, дешевой бижутерией и тапками, я не должна здесь задерживаться. На пороге одной из кафешек сидел немолодой араб, вдумчиво покуривал трубку, сладковато-тошнотворный дым которой заполнил чуть ли не весь квартал. Но при моем появлении он встрепенулся, словно внезапно разбуженный воробей. Когда я поравнялась с ним, протянул руку, чтобы схватить меня за ногу, но я ловко увернулась от похотливого касания. Вслед мне полетела громкая тирада. Черт с тобой, я все равно не понимаю твоего языка, можешь кричать мне вслед все, что угодно.

После суетливых метаний по улицам и переулкам я наконец-то вышла на какую-то пятачковую закрытую площадь и устало присела на приступок возле одной двери. Сейчас мне уже было сложно сказать, что хуже – оставаться и дальше под одной крышей с Антонио или эта «свобода», у которой в действительности оказался горький вкус. Опустив лицо на сложенные на коленях руки, я сгруппировалась, будто пыталась закрыться в своем внутреннем мирке, оградиться от опасной ночной жизни, в которую невольно окунулась и в которой рисковала захлебнуться.

Что бы на моем месте сделала Верка, окажись в подобной ситуации? Не знаю почему, но в трудные моменты мне всегда вспоминалась моя уверенная, оптимистичная и насмехающаяся над трудностями подружка. У нее не бывало безвыходных положений, и хоть жизнь ее периодически кусала, относилась она к этому, как к игривым покусываниям несмышленого щенка. Что бы Вера сделала в подобной ситуации? Нет, я – не она, и мне сложно сейчас представить ее на своем месте, наверное, Верка бы просто не допустила подобной ситуации.

Неожиданно я почувствовала, что рядом со мной кто-то присел, и подняла голову. На меня пахнуло резкими, душными духами, по сравнению с которыми дым от трубки обкуренного араба – просто нежнейший свежий аромат. Я непроизвольно поморщилась и резко повернулась к тому, кто решил порадовать меня своим обществом. Это оказалась женщина, одетая совершенно не по погоде: чересчур блестящее платье, щедро декольтированное и с таким количеством разрезов, что юбка просто представляла собой множество узких полосочек ткани. Когда женщина садилась, все эти полосочки-тряпочки бесстыдно оголяли ее полные, далекие от совершенства ноги. Заметив, что я обратила на нее внимание, моя соседка приблизила ко мне густо размалеванное лицо и что-то быстро спросила. Я не поняла из ее речи ни слова, хоть она вроде и говорила на испанском.

– Простите, не понимаю. Говорите медленно. Я – иностранка, – устало ответила я ей, досадуя про себя, что и здесь мне не дали посидеть в одиночестве.

– Я тоже! – засмеялась женщина и, порывшись в расшитой блестками маленькой сумочке, вытащила пачку сигарет.

– Куришь? – спросила она меня. И когда я отрицательно покачала головой, закурила сама.

– Откуда ты?

– Из России, – ответила я равнодушно. Мне как-то стало все равно – молчать или разговаривать с этой странной женщиной. Она посмотрела на меня с явным интересом, будто оценивая, а затем с непонятной мне гордостью похвалилась:

– Я знаю одну девушку, которая тоже, как и ты, из России. Или нет, еще какая-то страна есть, похожая на Россию. Не помню. С нами работает. Хочешь, позову?

И, прежде чем я успела что-либо ответить, громко заорала на всю площадь:

– Анна, ты тут?

Я только сейчас, оглядевшись, поняла, что нахожусь здесь не только в обществе «блестящей» женщины. На этой небольшой и более-менее освещенной площади прохаживались, общались, сбившись в небольшие стайки, или просто сидели в одиночестве на ступеньках и курили девушки, одетые так разномастно – от будничных джинсов и топиков до вечерних туалетов, подобно моей собеседнице, что я невольно усмехнулась про себя. Девушки на любой вкус, как коробка с конфетами ассорти. Впрочем, я оказалась недалека от истины: девушки и в самом деле были «на любой вкус». Проститутки. Теперь настала моя очередь с повышенным интересом рассматривать мою собеседницу: я никогда не видела проституток так близко, никогда с ними не общалась. А девица (скорее всего по возрасту она была гораздо младше меня, но выглядела как уставшая от жизни взрослая женщина), видимо, уже привыкшая за время своей «карьеры» к оценивающим взглядам, нисколько не оскорбилась тому, что я на нее вытаращилась. А может, и вовсе не обратила на это внимание.

  58