Последние отзывы

  25  

- Меня, - подтвердил тот. – «Господи, помоги мне…» - твои слова?

- Мои, наверное, - я попытался, не глядя, нащупать очки, не отрывая взгляд от физиономии детины. Хотя, чем могли бы помочь очки в такой обстановке?

- Ну вот, меня и прислали, - довольно оглянулся он на стоящего сзади.

Тот встрепенулся и сел на свое место.

- Не имеешь права, - он вылил остатки в свой стакан. – У тебя еще водка есть?

Я показал пальцем на урчащий холодильник.

- Много не будет? – детина, не мигая, смотрел на худого. – Ты, все-таки, на работе.

- А он у меня последний сегодня, - худой аккуратно, не пролив ни капли, выпил и медленно поставил стакан в пепельницу, полную окурков. – А завтра не моя смена.

- Я не хочу умирать! – гордо вскинулся я.

Оба повернули ко мне головы.

- Поздно, - худой первым открыл рот. – Вчера хотел умереть? Хотел. Стихи об этом написал? Написал.

Я хочу умереть. Пусть сегодня, а может быть завтра.

Будет смерть очень легкой и лучше внезапной.

Хорошо б, это было во сне, чтоб уснуть – не проснуться.

И уже в эту грязь никогда не вернуться.

А с утра, словно ветер подул, солнце скрылось за тучи.

Нет любви, я уйду. Может там, за стеной БУДЕТ ЛУЧШЕ?

Да еще назвал-то как пафосно – «Завещание». А чего ж не «Реквием»? Слабо? Да-а, не Моцарт, а жаль.

Он встал, шатаясь, и руками по стене побрел к холодильнику.

- Что делать? – жалобно проблеял я.

- Пиши новое, - детина придвинул табуретку поближе. – Завещание новое, дубина.

- А-а, понял, - я наконец-то нашел очки, нацепил их на нос и начал сочинять вслух. – Не хочу умирать. Ни сегодня, ни щас, ни внезапно. Ну как?

Детина только махнул рукой, глядя себе за спину.

- Очень хочется жить, вновь увидеть рассветы, закаты, - меня несло, невзирая на неточности в рифмах. В голове мелькнуло что-то насчет «белого стиха». – Хорошо б поутру на рыбалку поехать с друзьями. А потом, в выходной, наконец-то приехать к маме.

Детина, не оборачиваясь, поднял руку и сжал ладонь в кулак. Я понятливо замолчал.

- Пойдем, поможешь, - он наклонился к худому, лежащему у холодильника на полу, и пошлепал его по щекам. – Спёкся.

Положить тело худого в лифте не удалось из-за тесноты. Он так и стоял, поддерживаемый нами под руки, с закрытыми глазами. На улице бушевала вьюга. Детина взял худого за шиворот, приподнял, и легко забросил в сани, припаркованные прямо у моего подъезда.

- Давай, браток, - он пожал мою вялую ладонь. – Ты с желаниями поосторожней, а то могу и не успеть в другой раз.

Он взгромоздился на облучок, подхватив вожжи.

- И завязывай ты с этой пьянкой. В жизни и без нее много хорошего. А любовь - она есть, только искать надо, - детина гикнул на лошадей, и сани умчались в снежную даль.

Наверх я поднимался пешком, старательно обдумывая каждую приходящую в голову мысль. Тяжело дыша, ввалился на кухню и увидел одиноко стоящую в углу косу. Сев на диванчик, подтянул к себе телефон.

- Петрович! Петрович, спишь что ли? – голос в трубке был сиплым и по-далекому теплым. – Извини, Петрович, что так поздно. У тебя кислота есть? Какая-какая, серная. Много. Растворить одну штуку. Косу. Обыкновенную косу. Да, трезвый я. Уже.

Второе пришествие

- Нет, ты не прав, - глухо заворчал Серый. – Может так случиться, что и сегодня не выйдет.

- Выйдет, выйдет, - оглянулся по сторонам Лопух. – Сегодня точно выйдет.

- Пошли, а? – Серый тоскливо зевнул. – Вон уже всю задницу отморозил.

- Терпение, друг мой, - Лопух встал передними лапами на ступеньки. – Еще минут десять, и будут тебе объедки.

- Всё, - Серый встрепенулся, подняв уши торчком. – Я – домой. Лучше умереть с голоду, чем с холоду.

- Э-эх, ты-ы! – укоризненно завыл Лопух. – Друга бросаешь на произвол? Иди-иди. Коснется еще…

Серый затрусил по заснеженной тропинке, которая вела прямиком в холодный сарай, служивший временным пристанищем для друзей. Около скособоченной ёлки он сосредоточенно поднял заднюю лапу, когда рядом, подняв мелкую снежную пыль, затормозил огромный серебристый джип.

«У меня был похожий в прошлой жизни, - подумал Серый. -  Только модель другая и цвет».

В приоткрывшемся окне появилась рука с пластиковым контейнером.

- Эй, собака! – следом за рукой высунулась бритая голова в темных солнцезащитных очках. – Сюда иди!

- Сам ты собака! – огрызнулся Серый, униженно семеня навстречу.

  25