Последние отзывы

  43  

Даша иронично подумала, что на их замечательном заводе пошла настоящая мода на эти самые банки, каждый второй приходящий в медпункт просил поставить ему банки, заверяя, что они ему замечательно помогают. Быстро проделала процедуру, укрыла блаженно замлевшего Виктора Максимовича толстым махровым полотенцем, вымыла с мылом руки, чтобы смыть вазелин. Тут пронзительно зазвонил стоявший в уголке черный массивный телефон. Этот даже не старый, а старинный телефон мог украсить собой любую музейную коллекцию. Даше он нравился, несмотря на резкий и неприятный звонок, и она отказалась менять его на новый. Он вносил в ее скромный кабинет некий шарм былых времен.

Чуть улыбаясь, она подняла трубку и чуть не бросила ее обратно. В трубке приглушенно звучал голос из прошлого. Из того прошлого, что ей очень хотелось забыть. Укоризненно посмотрела на старый аппарат, как будто в этом была его вина.

Голос приглушенно спросил, чуть вибрируя от волнения:

– Здравствуй, Даша! Помнишь еще меня?

Ладони сразу стали влажными, и она неловко вытерла их о халат. Разговаривать не хотелось, но она вежливо произнесла, как при разговоре со старым, но не очень близким знакомым:

– Добрый день, Валерий! Как ты меня нашел?

Он тяжело выдохнул, разгадав подоплеку сказанного.

– Кто тебя заложил, ты хочешь сказать? Никто. Просто по поселку прошли слухи, что кто-то видел, как ты заходила в «Спектр-радугу». Я навскидку позвонил в отдел кадров, и мне сказали номер твоего рабочего телефона. Как видишь, всё просто. Тесен белый свет! Как ты, Даша?

Голос бывшего мужа непривычно подрагивал, в нем не было и грана былого пренебрежения. Что это с ним? Или большое видится на расстоянии? Торопливо произнесла, надеясь, что он наконец отвяжется:

– У меня всё нормально. У Маши – тоже. Что ты еще хочешь узнать? – ей не хотелось с ним разговаривать, чувство было такое, будто она беседует с давно умершим человеком.

Он почувствовал ее настроение и взмолился:

– Поговори со мною, Даша! Если бы ты знала, как мне без тебя плохо!

Даше без него было очень даже хорошо, но профессиональное сострадание не позволило ответить ему грубо. Чего бы ни случилось между ними раньше, он мучается, и сыпать соль на его раны она не могла. Ответила несколько мягче, чем собиралась:

– Валерий, теперь у тебя другая семья, и говорить нам не о чем. Единственное, что нас связывает – это дочь.

Ей показалось, что он шмыгнул носом.

– Да, я так давно ее не видел. Ты не будешь возражать, если я приеду в воскресенье?

Она тяжело вздохнула, но отказать отцу увидеть собственного ребенка не смогла. В конце концов, это его законное право. Уныло поинтересовалась:

– Я не против, но как к этому отнесется твоя жена?

Он обрадовано протараторил:

– Светлана в воскресенье пойдет к своей матери, как обычно. Я приеду, только скажи, куда?

Даша нехотя продиктовала адрес, и он, едва сказав, – до встречи! – дал отбой.

Она гневно посмотрела на пищащую короткими гудками трубку. Ясно, сделал он это для того, чтобы она не успела ничего возразить. Видеть его не хотелось абсолютно, и даже намека на слабый интерес не возникло. Автоматически отметила в голосе бывшего мужа некоторый страх, когда он говорил о нынешней жене. Что ж, та правильно делает, – боится, значит, уважает.

Повернулась к блаженно дремлющему пациенту и выбросила из головы этот разговор. Осторожно сняла банки, протерла покрывшуюся багровыми пятнами спину лосьоном, и проводила, настойчиво советуя обратиться к врачу.

В конце рабочего дня выглянула в коридор, убедилась, что жаждущих попасть к ней больше нет, аккуратно прибрала в кабинете, закрыла дверь и вышла в длинный серый коридор. Сдала ключ вахтеру, одиноко сидевшему в такой же серой, как и стены, пуленепробиваемой будке у входа, вежливо попрощалась. Прошла по небольшому бетонному туннелю и оказалась на широкой городской улице. В глаза ударило слишком яркое для осени солнце. Пару раз чихнула, торопливо разыскивая в сумочке солнцезащитные очки, нацепила их на нос и пошла за дочкой в детский сад.

До садика было всего четыре квартала, и она шла не спеша, наслаждаясь последним осенним теплом и лениво думая о том, как же изменилась ее жизнь. За последнее время она поняла, что это такое – жить в свое удовольствие. На новом месте ей очень нравилось. Работы было немного, единственное, что от нее требовалось – внимательность и приветливость с сотрудниками завода, приходившими к ней на процедуры. Поскольку именно эти качества составляли суть ее характера, работа была не в тягость, а в удовольствие. Платили хорошо, и она искренне благодарила за счастливые перемены в своей жизни Ивана Васильевича с Тамарой Сергеевной.

  43