216 
Джош покачал головой.
– Мне очень жаль. Им следовало подождать. Город снова станет прежним; это лишь вопрос времени.
– Я им это говорил. Но меня не захотели слушать.
– Поэтому я не знаю, как мы могли бы помочь тебе, Джош, – сказала Гейл тем самым высоким, напряженным голосом. – Не думаю, что теперь к нам здесь будут прислушиваться.
– Не беспокойтесь обо мне, – сказал Джош. – У меня потрясающий адвокат. Который напоминает мне невероятное вино из твоего погреба, Лео. Мы позволили себе взять одну бутылку; решиться на это, поверьте мне, было нелегко.
Они в изумлении посмотрели на него.
– Кто взял?
– Мы с Анной. Разве она не говорила вам? Я думал, она сказала перед отъездом.
– Мы ее не видели, она только оставила записку. Вы здесь ужинали? Когда?
– Два дня тому назад. Она встретила меня в аэропорту. Мы поужинали у огня. И я остался на ночь в одной из ваших комнат для гостей из-за метели.
– Я так рада. Мне было грустно, что Анна сидела одна у камина, когда снаружи бушевала метель. Я рада, что она была не одна; рада, что она была с тобой.
– Кто твой адвокат? – спросил Лео.
– Анна.
– О, хорошо, только, разве она может...
– Она работает с Кевином Ярбороу, здесь в городе. Вчера утром я виделся с ним, и он согласился работать с нею, как она захочет. Он тоже считает, что она потрясающая.
– Ты отделался от всех этих репортеров? – спросила Гейл.
– Я пообещал им интервью, когда вернусь.
– И?
– И я дал им интервью. Ничего о себе; все о гробнице... ах, да, у меня не было случая рассказать вам об этом...
– Мы вчера слышали в больнице; у Неда был включен телевизор, – сказал Лео. – Проблема состояла и в той и в другой истории – Египет и фуникулер, – и ни в одной из них нет ясности.
– Расскажи нам о них, Джош, – попросила Гейл. – Все об этом, начиная с фуникулера. У Тайлера ведь нет ничего против тебя? Что у него может быть?
Джош откинулся назад, держа кружку в руках. Теперь солнце полностью вышло из-за облаков, залило кухню своим светом; он сидел в его тепле, чувствуя себя дома, как это было с Анной. Этот дом стал его домом, семья стала его семьей. «Частично, это из-за Анны», – подумал Джош; она все больше сближалась с Лео, Гейл и с детьми, а он хотел разделить ее чувства к ним. Но это было также из-за самих Лео и Гейл. Он радовался их любви друг к другу, их доверию друг к другу, их прочному – браку, устойчивости их жизни с детьми. Контраст с его собственной личной жизнью, с Дорой и с другими до нее, был таким большим, что Джоша влекло к семье Лео и Гейл, как человека в тени манит свет.
В то утро они долго беседовали, пока не подошло время ехать в больницу за Недом и Робин, чтобы привезти их домой.
– Что ты теперь будешь делать? – спросила Гейл. – Вернешься в Египет?
– Нет, все равно я не вернусь сейчас в Египет, пока дело не прояснится. В этом семестре я веду занятия в группе. И у меня здесь есть, чем заняться. Мне нужно прочесть все, что написано на стенах гробницы Тенкаура.
– Ты имеешь в виду фотографии, – догадался Лео. – Ты действительно хочешь прочесть их? Рисунки и иероглифы?
– Как книгу, – фактически, это и есть книга, только на стенах. Это история царствования Тенкаура и его времени, как люди жили, торговали с другими странами, сражались в войнах и революциях... целая история, и нам она еще неизвестна; все, что мы знаем о Тенкауре до сих пор – это то немногое, что я извлек из гробниц фараонов, живших после него. Его сын и попытка переворота. Вот и все.
? А что связано с его сыном? – спросила Гейл.
? Он был наследником престола и, очевидно, вступил в связь с одной из женщин своего отца, и отец наказал его. Больше мы ничего об этом не знаем. Я надеюсь, что описание всей истории есть в гробнице. Нам известно, что впоследствии Ранеб, сын, отправился в дельту Нила, призвав наемников, и составил заговор, чтобы свергнуть своего отца. Каким-то образом Тенкаур узнал о заговоре и не допустил этого, и, наверное, выслал Ранеба из страны. Точно мы не знаем, но тот никогда не появлялся снова и не стал следующим фараоном, поэтому я предполагаю, он никогда не возвращался, по крайней мере не стал снова членом семьи. Мир сильно не изменился, правда? Семейные раздоры, кажется, очень похожи, когда низведены до своих основ.
– Конечно, похожи, – сказал Лео. Он посмотрел на Гейл. – Это могло бы стать почти историей Четемов.
Гейл мотнула головой.
– Не совсем.
Джош поднял брови.
216 
