88 
Олег не улыбался. И не хмурился. Просто ждал, когда с лица киевского дружинника сойдет звериный оскал.
– Никаких драк, – проговорил Олег. – Я задумал важное дело. Во благо Киева и славянского народа. Мне нужен каждый воин. Каждый. После подеретесь. Сам прослежу.
Как завороженный Добродей глядел вслед новгородскому, теперь и киевскому князю, кажется, не дышал. И только одно знал наверняка: он никогда не сможет ослушаться приказа этого человека. Видать, и точно – колдун. Вещий.
Переставляя неизменный посох, Олег уходил все дальше, сопровождаемый седовласым Ярооком и Гудмундом.
– Розмич! С нами ступай, – приказал Олегов брат.
Потирая ушибленную челюсть, Розмич устремился следом, не удостоив Добродея ни словом, ни взглядом.
* * *
Ветер гулял над киевскими горами. Холодный, совсем уже осенний, теребил косматую седую бородищу Яроока, перебирал полы тяжелого Олегова плаща.
– Поговорим, князь. Только начистоту, – предложил Яроок, оглядываясь на занятых приготовлениями жрецов.
– Розмич и Гудмунд проследят, дабы нам никто не помешал. Затем я и здесь, чтобы говорить, – ответил Олег.
– Тогда пусть твои воины останутся у входа и дадут нам знак. Светлолик свое дело знает.
– Cветлолик?
– Мой поверенный. Помру – он заменою станет.
Отворив дверь, жрец первым шагнул в проем.
– Не обессудь, княже, потолки не по твоему росту…
Олег хотел бы двинуться за ним, но Гудмунд придержал его за плечо и кивнул Розмичу:
– Одд, он первым!
Олег хмыкнул, но предосторожность лишней не бывает.
Розмич вошел следом за Ярооком. Сруб показался тесным и темным, в проходе он едва ли мог расставить руки. Дневной свет с трудом просачивался из-за спины и терялся впереди.
– Сюда, князь, – позвал жрец из темноты.
Розмич двинулся на голос с риском свернуть ноги или расшибить лоб. Снаружи дом представлялся не столь длинным. Но глаза не успели привыкнуть к темноте, как впереди вспыхнула лампада, потом еще одна.
– Все, ты можешь идти. Пусть Гудмунд известит, если что… – раздался за спиной голос Олега, который уже успел осмотреться и понять, что спрятаться лишнему тут негде.
Две грубые длинные лавки вдоль стен, низкий, крепко сколоченный стол. В глубине какие-то бочонки, от пола и до самого верха.
Олег сел, прислонив посох к стене справа.
Розмич поклонился, украдкой выглядывая по низам, не притаилась ли какая змеюка. А распрямляясь, пребольно стукнулся затылком о перекладину.
«Не везет сегодня, так не везет. Но князю и того хуже, в три погибели согнуться пришлось», – подумал он и вышел вон.
– Не доверяешь, – усмехнулся Яроок, покончив с освещением и двигая по столу одну из масляных ламп в сторону Олега.
– Береженого боги берегут. Да, небогато живешь, прямо скажем, небогато, – протянул князь.
– То не жилище вовсе. Схрон. По непогоде все приготовления перед жертвоприношением здесь свершаются, – пояснил Яроок.
– В ногах правды нет, садись и ты.
– Правда в том, князь, – начал Яроок, усаживаясь от Олега через стол, – что посылал-то я купцов за Рюриком.
– Да полно. Не знал ты разве, кто победил, я или Полат. Береста твоя первая безымянная. На кого Велес выведет.
– Полат был старший Рюриков сын… И я думал…
– Был, – уточнил Олег, зло сверкнув очами.
– Рюрик нашей, старой веры. И Полат нашей.
– Были. А я есть. И я тоже «старой», – возразил Олег.
Яроок подумал, что лучше не спрашивать о судьбе Полата, и беседа пошла богословским руслом.
– Нет, у тебя иные боги, князь.
– Странный ты, Яроок, хотя и волхв. Все равно же, как прознал, кто в Новгороде хозяин, вести слал да советы, как сподручнее Осколода свалить. Было такое?
– Да, – коротко ответил жрец. – Но Осколоду я клятв не давал, словом с ним не связан. И для веры моей, и для народа лучше было, чтобы сгинул он, отступник.
– Вышло все по-твоему, волхв.
– Не волхв я. Дажьбожий жрец, служу Солнцу красному!
– А как ты именуешь бога Лунного?
– По-нашенски то будет Велес.
– Вот и ладно, – заключил Олег. – Значит, мой бог – это Велес. Но видал ли ты две луны в ночи и два дневных светила разом? То-то и оно. Нет мурманской Луны и ильмерского Солнца, и полянского Грома тоже нет. Завтра людей пришлю, чтобы бóгов столп вкопали. А сегодня жертвы пред твоими издолбами свершу.
– Но ты же воин, князь, а Он купцов жалует да людей дорожных.
– Яроок! В тех краях, откуда я прибыл с Рюриком уж как двадцать лет назад, меня знали под именем Одд Странник. И тот, коего ты только что называл Велесом, мне известен под прозвищем Всеотца – это Один. Вовек не ходил Он средь человеков, своих не меняя имен. И кончим на этом богословие. О деле давай.
88 
