140 
– Да это жирафа! – воскликнул Мушкетов, забыв, что говорит вслух.
И действительно, если заслонить огромную клювастую башку и забыть о крыльях, существо очертаниями напоминало африканское травоядное. Правда, думать об этом было странно, глядя, как ныряет оно беззубым клювом в растерзанные остатки динозавровой туши. По земле чудовище передвигалось тем же пугающим аллюром, что и мелкие его собратья, но уверенно и легко, словно более приспособленное к пешему ходу. «А вот летает оно, должно быть, медленно и неловко, – подумал Мушкетов. – Если вообще летает. Оно же крупней, чем планеры Лилиенталя или Сантос-Дюмона, что его будет держать в воздухе?»
Внезапно сордесы засуетились, гомоня. Что-то двигалось мимо места их кровавого пиршества, невидимое в хаосе камней, ветвей и стволов. И оно приближалось к замершим путникам.
Мушкетову показалось, что он раздавит в кулаке до боли стиснутый приклад «трехлинейки». Если бы сейчас из зеленой каши выглянула мышь, он всадил бы в нее всю обойму.
Тала налегла ему на руку, уводя ствол вниз.
– Не стреляй! – прошипела она. – Видишь – манананггал не боятся. Всякая тварь боится экек.
Стервятники постепенно успокаивались, и только жирафовидный великан сделал несколько шагов в сторону людей, поглядывая блестящим черным глазом. Потом он, словно аист, резким движением вонзил клюв в путаницу сломанных ветвей и выдернул оттуда крупную рыжую ящерицу с колючками на плечах.
«Теперь я видел все, – подумал Мушкетов. – Даже птицу Рух, которая питается слонами… то есть тератаврами. Пускай даже маленькими».
Птеродактиль подбросил добычу в воздух и проглотил целиком.
– Надо обойти это место, – проговорил геолог. – Мы застрянем в этом месиве не хуже, чем в болоте. И неизвестно, кто еще соберется на падаль.
– А куда дальше? – спросила Тала.
Геолог застыл. Ему в голову не пришло, что обстрел стер всякие следы, оставленные матросами с «Манджура». Разве что обойти пустошь по краю и там, по другую ее сторону, искать тропу… если только уходящие не свернули раньше. Куда они вообще направились? Куда могли пойти в бездорожных просторах Земли Толля? И как долго придется искать их?
– А-а-ах…
В первый миг Дмитрий не поверил ушам. А в следующий, сунув винтовку в руки Тале, бросился, не разбирая дороги, через огнелом и смолистое зеленое крошево.
Горшенин поднял к нему лицо, похожее на весенний сугроб: снежная белизна под коркой грязи.
– Помогите, – прохрипел боцманмат, последним усилием выталкиваясь из драного стланика, поднимая на усталых плечах бездвижное тело в разодранном кителе.
Мушкетов подхватил раненого под мышки, выволок на твердую землю. Пострадавший – Шульц, вспомнил геолог, мичман Шульц, второй минный офицер, которого на «Манджуре» за неимением других дел назначили делать съемку побережья – не пришел в себя, даже когда у Дмитрия соскользнули пальцы, стиснув раненое плечо.
Горшенин выкарабкался сам, с трудом переводя дыхание и мотая головой, чтобы стряхнуть слезы облегчения. Мундир его тоже был порван в нескольких местах, измочаленная брючина потемнела от засыхающей крови.
Тала выжидающе смотрела на геолога, и тот, растерянно глядя на раненых моряков, понял, что должен принять решение. Вот прямо сейчас.
– Надо вернуться, – проговорил он. – К источнику. С мичманом мы быстро не доберемся до нового лагеря, где бы он ни был. А скоро уже ночь.
Горшенин кивнул, не поднимая взгляда. Мушкетов, запоздало спохватившись, сунул ему флягу, недавно наполненную из горячего родника.
– К немцам, – с трудом пробормотал боцманмат между глотками. – К немцам в лагерь ушли. Не дойдем до заката.
Сордесы засуетились внезапно. Гигантский птероящер, дрыгнув задними короткими лапами, вдруг оттолкнулся от земли передними, словно собрался прыгать с двумя шестами сразу, раскинул перепончатые крылья и в два взмаха ушел в полет. Мушкетов, невольно пригнувшись, проводил его взглядом: чудовище парило тяжело, с трудом ложась мохнатым брюхом на свежий морской ветер. Чувствовалось, что лишь острая необходимость может оторвать его от земли. Чудовище пронеслось над головами, и солнце, как давеча в лесу, на миг померкло, закрытое полупрозрачными патагиями.
Геолог машинально прислушался. Ветер принес негромкий, мелодичный щебет, от которого кровь застывала в жилах.
– Надо согнать манананггал, – проговорила Тала озабоченно. – Взять мяса. Скоро придут экек.
140 
