42 
Никто не отозвался на мою реплику. Я, обиженно засопев, вновь уставилась на пейзаж за окном.
Лечебница находилась на самом берегу океана. Прямо от ворот больницы убегала светлая песчаная дорожка, обрывающаяся в полосе прибоя. Ни души вокруг. Лишь огромная водная пустыня, безлюдный пляж и чайки, лениво качающиеся на седых гребешках волн.
– Думаю, тебе пора подкрепиться, – неслышно материализовалась позади радушная хозяйка. – А там, глядишь, и выпущу тебя прогуляться. По крайней мере, ни Мердок, ни Милорн не возражали против этого.
– Ну да, конечно, – язвительно протянула я. – Меня просто распирает от счастья от такого милостивого разрешения. Что бы я без них делала?
– Если против, можешь остаться в палате, – не оценила моей иронии Заная. – Только, боюсь, тебе здесь будет скучновато. Я, к сожалению, не смогу составить тебе компанию на весь день. Все же меня и другие пациенты ждут.
– И много здесь больных? – вздохнув, сменила я гнев на милость, присаживаясь к богато накрытому столу, невесть как очутившемуся в комнате.
– Хватает, – не стала откровенничать девушка и рассеянно взъерошила челку. – К сожалению, некоторые личности начинают считать себя всемогущими, стоит им найти вход в Лабиринт Пространств. Уж сколько раз твердили, что зайти туда легко, а вот найти выход дано единицам.
– Ничего не поняла, – честно призналась я. – Больно мудреные понятия.
– Это и к лучшему. – Заная одарила меня ласковым взглядом бирюзовых прозрачных глаз. – Всему свое время. А теперь мне пора идти. Дверь я не запираю. Броди по округе сколько душа пожелает. Станет вдруг плохо – я почувствую. Но не увлекайся. Завтра будешь абсолютно здорова, а сегодня побереги силы.
Я быстро закончила обед в полном одиночестве, почти не ощущая вкуса наспех проглоченной пищи. Меня буквально разрывало любопытство, толкающее выйти наружу.
Через полчаса я уже лицезрела пенистый прибой у своих ног. Древний, мудрый океан, обязанный вечно хранить тайны человеческих взлетов и падений, простирался докуда хватало глаз. Бездонная голубая бездна, способная в один миг взбеситься и в беспредельной ярости пожрать крохотных созданий, силящихся пересечь ее на утлых суденышках. Самый старый противник, самый верный враг. Умудренные печальным опытом люди, познавшие ненадежность обманчивой глади воды, – где вы? Давным-давно упокоились на дне, поглощенные величайшей из стихий. И лишь выжившие по нелепой случайности могут рассказать, как хохочет ветер, ломая снасти, вступив в сговор со смертью и обрекая на гибель в ледяных волнах. Лишь спасенные в последний момент, уже задыхающиеся под натиском стихии, поведают, как сладка морская вода перед ликом старухи с косой. Что мы перед тобой, седой старик? Надоедливые муравьи, щекочущие веслами поверхность твоей морщинистой кожи?.. Но почему так силен твой зов? И в грохоте волн, и в стонах альбатросов – белых клочках человеческих душ, не вернувшихся на берег…
Такие мысли будоражили мое сознание, покуда я бродила по берегу. Обрадованная передышкой, я с удовольствием выкупалась в прозрачной, спокойной воде. Здраво рассудив, что не нахожусь пока под присмотром Управления, с огромным удовольствием сменила набивший оскомину черный наряд на шелковый сарафан. И бродила, бродила по побережью, вдыхая солоноватый воздух и радуясь краткой минуте передышки.
Неспешно опустился сиреневый вечер. Уже утонуло солнце, расплескавшись кровавыми брызгами по земле. Заметно посвежело. Подул прохладный ветерок, как-то сразу пробравший меня до костей.
– Пора возвращаться. – Мягкий голос Занаи вывел меня из задумчивости. – Меня, пожалуй, уволят, если ты простудишься, будучи под моей опекой.
– Да, конечно, – не сразу отозвалась я.
Девушка, аккуратно ступая, подошла и опустилась на песок подле меня. Мы сидели бок о бок и молчали, наблюдая, как сгущается сумрак вокруг. На темно-синем бархате ночного неба проступали бриллианты далеких звезд, искушая неопытного путника отправиться в неведомую дорогу.
– Ты рискуешь, – наконец подала голос Заная.
– Не бойся, – усмехнулась над ее опасениями я. – Завтра буду в отличной форме.
– Нет, – отмахнулась девушка и уколола меня черными расширенными зрачками, в глубине которых красиво переливался мрак. – Мне нередко доводится работать с людьми, осмелившимися ступить за край. Не все возвращаются оттуда, а вернувшиеся часто мало похожи на себя прежних… Я знаю, их зовет Лабиринт. И я вижу, рано или поздно ты тоже услышишь его зов. Услышишь тогда, когда будешь меньше всего готова. И, надеюсь, тебе хватит мудрости не поддаться искушению заглянуть во тьму неизвестности. Что ждет тебя там – никто не может ответить.
42 
